Крис Фрум

(с Девидом Уолшем)

ПОДЪЕМ

“Взобравшись на тяжелую гору, осознаешь, что есть еще множество гор, на которые только предстоит взобраться”

Нельсон Мандела

Моим товарищам, за их тяжелый труд и преданность делу. За помощь в достижении моих надежд. Маме и Мишель, за нескончаемую мотивацию.

- Часть первая - Африка -

- Глава 1 -

    Мы покинули Mai-a-Ihii с его жестяным зданием позади и выехали на шоссе Dagoretti, вдыхая запах крови, разносившийся с базара и его четырех скотобоен. Мне пришлось задержать дыхание, когда мы проезжали мимо кучи выброшенных гниющих туш. На Dagoretti иногда кровь текла прямо вдоль дороги, впадая в сточные канавы. Но сегодня мы держим путь в горы, и общие дороги нам безразличны.

 Дороги вдоль поселка Ongata Rongai

    Мы проехались по окраине леса Kibiku, покрутили в сторону трассы Ngong и спустились к маленькому и унылому стадиону Ngong, что узнавался лишь по траве, на которой пасся скот. Мы быстро промчались мимо Kenya Power и Lighting Distribution Centre, который заставлял покупать свечи для борьбы с темнотой, обрушившейся на нас из-за проблем энергетической компании.

    Мы промчались к дороге Forest Line и поехали по городку Ngong, постоянно уклоняясь, то от приблудившегося козла, что вылез на дорогу, то от разноцветных мини-басов, готовых в любой момент затормозить, чтобы высадить или подобрать пассажиров. И вот, хаос позади, а мы среди холмов Ngong на открытой дороге.

 Matatus -  местные микроавтобусы

    Последняя поездка перед смертью?

    Уж точно в этих местах. Надо мной нависает небосвод, подо мной грязный городской ландшафт сменяется дикими сельскими дорожками. Здесь ты можешь оторвать руки от руля и вскинуть их к небу, как победитель этапа. Ты можешь даже прикоснуться к Небесам. Последняя поездка перед смертью? Везите меня сюда.

    Он — Кикуйю , и я Его преследую. Впрочем, как всегда. Изначально жившие здесь Кикуйю растворились среди других народностей и теперь это земля Масаи. Они же и дали имя холмам Ngong. По легенде из-за облаков, что окутывают вершину Килиманджаро, Гигант не заметил саму гору и споткнулся об неё. И тяжело упав, четырьмя своими костяшками на кулаке оставил отпечаток. Холмы Ngong. Четыре вершины. Мы спускаемся по хребту, Он и я, преследуем друг друга по гигантским костяшкам. Мне 16. Как любой подросток, я витаю в облаках и мечтаю о великих гонках. Но сначала я должен догнать Его.

    20 километров мы мчимся по пустынному, морщинистому хребту коричневого цвета. Завораживают пейзажи, уводящие дорогу змеей вниз на многие мили вперед. Их мы наблюдали с вершины Point Lamwia, где знаменитая писательница Карен Бликсен, автор романа «Из Африки», похоронила своего возлюбленного Дениса Фитча Хаттона. Счастливчик. Какое же это прекрасное место, чтобы отправиться отсюда в вечность. Салютую. После этого, мы отправляемся в Великую Рифтовую долину.

 Великая Рифтовая долина

    Спустя какое-то время, уже в холмах, я подумал, что мог бы обогнать Его. Я без ума от подъемов. Он легко позволял себя обойти пару раз, но всегда возвращался назад.

    Все ниже и ниже. Дорога Magadi петляет вокруг зеленых райончиков Лангаты до стихийных рынков района Kiserian, и проходит недалеко от моей старой школы Banda. Но выехав от Mai-a-Ihii, мы лишь проездом ощутили её детскую суету. Далее по крутому спуску в Рифтовую долину. Все ниже и ниже. Быстрее и быстрее. Миновали суетливый поселок Ongata Rongai. Вперед. Ленты дорог, повороты посреди деревень, тянущиеся длинные прямые, широкие петли — все это нас унесет вниз с 2000 до 600м. Направляемся прямо в Рифтовую долину.

    Спуск. Боли нет. Наши лодыжки будут ныть на обратном пути, но сейчас это круто. Просто кайф. Мы с радостью отдаемся ритму. Мы с ним в гармонии.

    Здесь ничто не указывает, что город совсем рядом. Ясно, что мы на территории Масаи. Проезжая деревню Oltepesi, мы ощущаем себя белыми воронами среди местных, которые носят традиционную одежду — красную шуку. Едем дальше.

    Дорога — это настоящее живое кино. Ух-ты, смотрите! Водяной козел. Если повезет — увидим леопарда. Дик-дики и мелкие антилопы, которые водятся в этих краях, поскакали к ближайшему подлеску, только заприметив нас. Бородавочники и бабуины. Антилопа Канна, черно-белые зебры, элегантные жирафы.

    Люди все ещё утверждают, что здесь можно увидеть льва. Но не сегодня. Правда, не считая, того, с дредами, и впереди меня. В Италии его звали Леонэ Нэро. Черный Лев. Я преследую Черного Льва.

    Проехали страусов, у которых на ногах мускулов не больше, чем у меня. Если бы я обратил на это внимание Леонэ и ребят, они бы от меня не отстали. Это правда, хотя...

    Мы всего лишь прорываемся сквозь этот мир, Он и я. Это не туристическая поездка по Рифтовой долине. Мы гонщики. Я преследую Его. Он - моя добыча. Он ржет как гиена, потому что знает, я Его никогда не догоню. У меня просто не те ноги. Тысячи миль равнин и холмов сосредоточено в его крепких мышцах.  Он дразнит меня своим задним колесом. Сейчас ты видишь его, молокосос, а сейчас уже нет.

 Холмы Ngong

    Я не могу выиграть, но Он находится достаточно близко, чтобы насмехаться.

    Мы Едем вниз. Становится тише и жарче. Чем дальше мы углубляемся, тем больше я чувствую себя словно в парящем котле.

    Когда доберемся до конца, то отдохнем и посмеемся вместе. Конец — лунный ландшафт Magadi с озерами кипящей соды и покрытыми соленой коркой берегами. Там будут сладкие пушисто-розовые облака напуганных фламинго. Моя мама выезжает на машине следом через пару часов и привезет нам пищу для восстановления на обратную дорогу.

    Я Его знаю. Он скажет: «Клади велик в мамину машину и езжай с ней. Длинный подъем не для тебя, малец».

    Он знает меня. Никогда.

    Мы  мчимся. Здесь две опасности: лихачи и ямы. Это Африка. Волнуемся ли мы? Ни капельки.

    Более того, я снял шлем. Мне совсем не следует этого делать, но жара — мое оправдание. Шлем обмотан вокруг руля и пристегнут.

    А Он даже не одет как велосипедист. На нем футболка и спортивные шорты, пара кед. Я же экипирован с головы до ног. Он любит над этим насмехаться.

    Люди высовывают головы из окон машин. «Посмотрите на этого тощего пацана, который пытается догнать того Растамана на велике! Ох, Господи помоги ему! Смотри!» Я думаю, что не смогу проскочить Его на подъемах Ngong, но, возможно, я смогу заставить старичка попотеть. Если я застану его врасплох, смогу ли удрать на длинном спуске?

    Я атакую и каждый раз, Он отвечает. Я подобрался достаточно близко, чтобы Он меня вез, но стоит мне ускориться и Он тут же снова вырывается вперед.

    Мы попали на участок дороги, где сплошные ямы. Выбоины, трещины, бугры. Мы заехали на него с большой скоростью. Если один замедлится, второй тут же вырвется вперед. Мы поднажали. Затем оп! Мой шлем отстегнулся, когда меня подбросило на одном из маленьких лежачих полицейских, что разделяли и без того избитую дорогу Магади. Шлем падает, цепляет переднее колесо и отскакивает в сторону — прямо к Нему.

 Leone Nero

    Он проезжает прямо по шлему. Тот застревает в Его переднем колесе. Его тотчас клинит, а заднее — отрывается от дороги. Он прощается со своим великом. Ракета с дредами стартовала по направлению к дороге со скоростью 60км/час.

    Как далеко? Он говорит про пятьдесят метров. Но я не уверен. Ведь Он мог попасть в воздушное пространство Танзании. Вообще, полет — полбеды. Приземление — вот что важно, здесь, на выбоинах дороги Магади.

    Сначала Он приземляется на локти и колени. На дороге остаются огромные клочья кожи. Кровь повсюду. Чего стоят только его колени — ужасное зрелище. Они выглядят словно задницы двух молодых бабуинов.

    Я напуган и чувствую себя виноватым. Дурак. Идиот. Оставшуюся воду в моей бутылке использую, чтобы постараться протереть Его раны. С таким же успехом я могу пробовать перекрыть озеро Магади, заклеив его пластырями. Он спокоен, но мы оба потеем одинаково и я знаю, что Его пот стекает по ссадинам и свежим ранам. Мы сидим на обочине десять-двадцать минут. Я извиняюсь. Он отмахивается. Каждый раз, Он просто отмахивается.

    Может, мама будет проезжать мимо и спасет нас. Хоть бы так и было.

    Мы сидим. Наконец, Он осторожно встает и возвращается на свой велик. Израненный Джон Вэйн взбирается на свою лошадь.

    Это уж слишком.

    «Стой. Я могу везти Тебя. Я могу поддерживать Тебя».

    В ответ саркастический смех.

    «Ты сейчас кто? Акробат? Давай, погнали».

    Несколько часов спустя мама находит нас в Магади. Ее сын — болотная птица и его наставник — израненный лев.

    Она хочет отвезти нас прямо в Наироби. Он предлагает компромисс. Мы едем в госпиталь в Магади. Щелочные озера дали жизнь промышленному городку. В городе есть госпиталь, в котором Его перемотали как мумию. Заночевали мы в местном отеле неподалеку от озера.

    Утром Он отказался лезть в машину. Так что мы снова в седле. Меня до сих пор не отпускает чувство вины, - клянусь, я чувствую Его боль.

    Он взял жесткий темп, сволочь забинтованная. Трудный длиннющий подъем до Кикую и домой. Достаточно сложный, чтобы указать мне моё место. Достаточно сложный, чтобы заглушить вину и снова захотеть надрать Ему зад. Он повел меня в горы. Немного поспринтовали. И он снова меня сделал. Он учит меня. Часами учит.

    Мы добрались до Mai-a-Ihii. Подняли велосипеды в Его жестяную двухкомнатную хижину по коридору, разделяющему две похожие лачуги.

    Мне бы следовало отправиться домой, но Он знает, что я не хочу.

    Мы сидим и ведем вечернюю беседу про старые гонки и старых гонщиков.

    «Завтра  опять?», - спрашивает у меня Девид Киньях перед сном.

    «Конечно!»

    Да.

    Меня зовут Крис Фрум. Я профессиональный велогонщик. Но прежде я был тощим подростком с большими мечтами.

    Chris Froome. The Climb

    Перевод Вячеслава Зубко, Фендриковой Юлии и Волошина Андрея.

    Перевод выполнен не для комерческого использования.

    (продолжение следует)