После старта Тур Фландрии (Ronde Van Vlaanderen) 1992 года следовал традиционному сценарию – ранний отрыв уехал, а пелотон с основными претендентами на победу спокойно ждал своего часа. И никто из опытных специалистов классик даже не мог предположить, что гонщика, который находился в раннем отрыве, отпускать никак нельзя.

  До начала гонки оставалось 10 минут, участники начинали подтягиваться к старту, который должен был состояться на площади Святого Николая. Площадь была до отказа заполнена людьми и гудела в предвкушении начала гонки, ведь к Туру Фландрии готовятся не только гонщики, но и болельщики, которые после старта были готовы броситься к своим машинам, чтобы в течение дня успеть увидеть гонку на разных точках дистанции. Все они были подготовлены к гонке лучше, чем Жаки Дюран (Jacky Durand).

  25-летнему французу, выступавшему за команду Castorama, срочно требовалась помощь – вечером накануне старта он сменил шипы на подошвах велотуфель, но когда утром сел на велосипед, то понял, что не может защёлкнуть их на педалях. Винты, которыми он прикрутил шипы, оказались слишком длинными, и зафиксировать их на педалях оказалось невозможно. Механик Дюрана не нашёл подходящих винтов, и гонщику пришлось безрезультатно бегать десять минут от машине к машине. Наконец, механик команды Swiss Helvetia покопался в своей коробке и вытащил несколько винтов подходящей длины.

  А тем временем часы продолжали неумолимо отсчитывать время до старта, голос комментатора, усиленный микрофоном, выражал высшую степень эмоционального подъёма, а Дюран, чьи движения из-за спешки стали неуклюжими, заново прикреплял клеммы. К тому времени, когда все должны готовиться к старту, он ещё до начала гонки потратил массу энергии и адреналина. Но он успел вовремя, и даже сумел подобраться поближе к первым рядам.

  Там же, впереди, находился 31-летний швейцарец, гонщик команды Festina Watches, Томас Вегмюллер (Thomas Wegmuller). За две недели до старта Тура Фландрии он помог своему товарищу по команде Шону Келли (Sean Kelly), выполнив основную часть работы в невероятной погоне за Морено Аржентином (Moreno Argentin), который был пойман за 800 м до финиша Милан - Сан-Ремо-1992.

  Тур Фландрии 1992 года для 35-летнего Келли был не менее важен – его последний шанс выиграть одну из немногих гонок, победа на которой ускользала от ирландца.

  Позже Вегмюллер рассказывал: «Моей задачей было отобраться в отрыв. Утром, перед тем, как выезжать на старт, мне дали это задание. А когда Шон говорит «езжай в отрыв», то не споришь - ты просто обязан попасть в отрыв. Тактика проста – если я в лидирующей группе, то Шон имеет право всем говорить: «Смотри, у меня в отрыве Томми, я не могу вести преследование». Это снимало давление как с него, так и со всей команды. Суть в том, что на Туре Фландрии постепенно теряешь товарищей по команде. На первом подъёме могут выпасть двое, которые окажутся слишком далеко и потом не успеют вернуться вперёд, на следующем, возможно, выпадет ещё один. Поэтому, если я буду в отрыве, когда пелотон его доберёт, у Шона будет, по крайней мере, один помощник, пусть он будет рядом хотя бы на паре холмов или на последних 40 км – важна любая помощь».

  А Дюран совсем не думал о победе на гонке. Шёл его третий год в профессионалах, в мировом рейтинге он находился на 217-й позиции. К тому же Тур Фландрии, как ни странно, в тот день не был приоритетной гонкой для его команды. Сирилла Гимара (Cyrille Guimard), директора команды Castorama, за которую выступал Дюран, даже не было в Бельгии, потому что он отправился с первым составом в Бретань, на гонку Grand Prix Rennes.

  Возможно, звучит невероятно, что гонке мирового уровня команда предпочла незначительное Гран-при. Но у команды было гораздо больше шансов выиграть Гран-при, чем победить на классике-монументе. Победа в Бретани была важна для спонсоров, а также означала упоминание команды в L’Equipe. Кроме того, история Тура Фландрии показывала, что французам на классике не везло, лишь двое выигрывали гонку – Луизон Бобе (Louison Bobet) в 1955 и Жан Форрестье (Jean Forrestier) в 1956.

   Жаки Дюран: «Во Фландрии надежда на победу была ничтожно мала, и на старт у нас вышло лишь пять или шесть гонщиков команды. Только двое или трое из нас – Франсуа Симон (François Simon) и Доминик Арну (Dominique Arnould), - были хотя бы как-то мотивированы на гонку. Остальные отбывали её как наказание, потому что руководство команды отправило нас во Фландрию, чтобы мы учились, как ехать гонку».

  В 1991 Дюран впервые стартовал на Туре Фландрии, но доехал лишь до второй зоны питания. На этот раз его целью было добраться до финиша. Место в двадцатке сильнейших было для Дюрана верхом амбиций. Он знал, что для этого надо всё время держаться впереди. Он был не из тех, кто выучил на дистанции каждый камешек и выбоину, он совсем не знал бельгийские дороги и даже не мог бы ответить, в каком порядке проходятся 14 подъёмов. Но если он будет держаться впереди на подъёмах, то ему не грозит сразу выпасть из группы, как в том случае, если он с самого начала перед сложным участком окажется в хвосте.

  Вегмюллер вспоминает: «За право уехать в отрыв разгорелась адская борьба, первый час гонки мы неслись со скоростью 50 км/ч. А когда перед тобой с самого старта стоит задача отобраться в отрыв, то чувствуешь колоссальное давление. Крупные голландские команды, Buckler, Panasonic и TVM следили за каждым, потому что не хотели, чтобы в отрыв случайно попал не тот парень. Атаки шли за атаками, а мне пришлось отвечать на каждую из них».

  У Жаки Дюрана ситуация была противоположной – никаких требований. «Тьерри Мари (Thierry Marie) должен был быть нашим лидером, но он упал в последний день гонки «Три дня де Панне» и сломал ребро. Так что спортивный директор Бернар Кильфен сказал нам, что у нас нет капитана, поэтому каждому даётся карт-бланш. Атак было много, я присоединился к паре из них, но нас каждый раз возвращали. Даже не помню, была ли успешной третья атака, и кто атаковал первым, но мы с Вегмюллером оказались в отрыве». Вместе с Дюраном и Вегмюллером уехали двое бельгийцев – Патрик Руландт (Patrick Ruland) из команды Assur и Эрве Мейвиш из Carrera.

  Жаки Дюран: «Было невероятно тяжело, на протяжении 20 километров наше преимущество составляло всего 10 или 15 секунд. Пелотон вел бешеное преследование, а потом внезапно остановился, и мы не могли понять, почему. Так мы уехали, несколько километров прошли со скоростью 35 км/ч, чтобы хоть чуть-чуть восстановиться. Я чувствовал себя почти мёртвым от усталости, а ведь впереди было ещё 200 км».

  Отрыв не хотели отпускать из-за присутствия в нём Вегмюллера. Ни команда Buckler, ни Panasonic не хотели, чтобы уезжал кто-то настолько сильный. Но после безумной траты сил в начале гонки обе команды просто нейтрализовали друг друга – никто из них не хотел тратить силы своих гонщиков на погоню, если другая команда не собирается помогать. Команда TVM, которая могла сбалансировать силы, также не хотела брать на себя львиную долю работы. Никто не хотел идти на компромисс, пелотон расслабился, а отрыв начал расти.

  Лидер команды Buckler Эдвиг ван Хойдонк (Edwig Van Hooydonck), двукратный победитель Тура Фландрии, вспоминал: «Вегмюллер нас беспокоил, но об остальных трёх в отрыве никто не думал. Два бельгийца не должны были доехать до конца, мы были в этом уверены. О Дюране вообще никто ничего не знал, хотя, может быть, нам надо было о нём поспрашивать. Обычно группе дают уехать минут на 15, может, даже чуть больше, если ветер встречный. Но ситуация вышла из-под контроля. Правда, я был полностью уверен в том, что мы сможем их догнать».

  На 102-м километре гонки, когда до первого подъёма Tiegemberg оставалось 36 км, разрыв между четвёркой в отрыве и пелотоном вырос до 22 минут. Гонщики в отрыве работали слаженно, не дёргая друг друга, в основном ехали молча, но когда мимо них проехал мотоцикл с табличкой, где было написано время, которое проигрывал пелотон, Вегмюллер быстро произвёл вычисления и сказал своим попутчикам: «Если мы удержим этот разрыв перед началом подъёмов, у нас может быть шанс».

  Томас Вегмюллер: «Не думаю, что они мне тогда поверили, но я-то понимал, что когда мы начнём проходить подъёмы, пелотону будет ещё труднее организовать работу. На брусчатке и подъёмах, которые выбивают из ритма, невозможно вести эффективное преследование».

  Именно этого и опасался Ван Хойдонк. Пелотон начал серьёзно работать, чтобы сократить преимущество квартета до того, как они достигнут холмов. Когда отрыв начал прохождение второго подъёма - Oude Kwaremont – разрыв сократился до 15 минут.

  Эдвиг ван Хойдонк: «Я пытался посчитать, как много времени они могут потерять. Я был уверен, что мы их догоним, ведь ехать впереди весь день довольно утомительно, у них не было возможности отдохнуть. В скором времени их отрыв должен был начать разваливаться, сократиться до двух, может быть трёх, что могло облегчить нашу задачу. Никто не хотел поддаваться панике, потому что если тебя охватывает страх, то начинаешь глупо тратить силы, что вредит твоим собственным шансам».

  Но четвёрка преодолела и Патерсберг, и Хотонде, и Круйсберг, и Таайенберг. Разрыв, конечно, уменьшился, но они хорошо оборонялись. На Эйкенберге, седьмом по счёту подъёме, когда впереди оставалось ещё семь холмов, у них в запасе было 11 минут. Правда, на девятом подъёме, на Варентберге, они потеряли одного – Руландта.

  Жаки Дюран: «Он в любом случае не очень нам помогал, мы просто не стали его ждать. Мейриш оказался очень смелым, но он выпал за 40 км до финиша. Он до смерти устал, но отрабатывал свою смену до последнего».

  Вегмюллер, как самый сильный из трёх гонщиков, взял на себя ответственность за то, чтобы никто из отрыва не перерасходовал силы, хотя понимал, что ему придётся сделать большую часть работы: «Мы старались не причинять вреда друг другу, особенно на подъёмах. В этом не было смысла. Если ты заставляешь кого-то мучиться, он не сможет работать в полную силу. Я просто хотел, чтобы все держались вместе и ехали настолько эффективно, насколько это возможно. Начать беспокоиться о финише можно было позже, а пока мы нуждались друг в друге».

  Жаки Дюран: «В такой гонке преимущество может растаять очень быстро. Моей задачей было просто финишировать, с самого старта я чувствовал себя отлично, и когда начались подъёмы, тоже. Но за 60 км до финиша я еле проехал двадцать километров, просто не мог крутить педали, и тогда сказал Вегмюллеру, что просто нет сил. Он может подтвердить, что я не лгу. Он продолжил работать впереди, некоторые гонщики в подобном случае отказались бы, но он – нет».

  За 30 км до финиша осталось проехать только Мюр и Босберг. Это был конец игры, и неважно, что каждый из гонщиков делал до этого. Теперь пелотон увидел, что находится в опасности. Самые сильные гонщики были вынуждены стиснуть зубы и начать погоню самостоятельно. Ван Хойдонк, Морено Аржентин, Маурицио Фондриест, Франс Маассен, Рольф Гольц по очереди отрабатывали смены. А Дюран и Вегмюллер всё-ещё ехали впереди и везли 4 минуты.

  Разрыв значительно уменьшился, когда организаторы гонки заставили большую часть техничек команд и машину с VIP-гостями уехать и освободить пространство между отрывом и догоняющим его пелотоном. Узкие дороги легко могли стать препятствием, а здравый смысл говорил о том, что теперь разрыв будет таять на глазах. Но это действие организаторов означало, что Вегмюллер и Дюран лишаются доступа к своим техничкам.

  Вегмюллер: «У нас долгое время не было ни питья, ни еды. Они отогнали технички, потому что думали, что нас вот-вот поймают. Машине команды Дюрана Castorama удалось прорваться, а моей - нет. Спортивный директор Дюрана дал мне бачок с водой. Мы и перед этим делились водой и едой, потому что не знали, сколько времени потребуется машинам, чтобы до нас добраться. На Мюре я подумал, что сильнее Дюрана, я посмотрел на него, а потом поехал вперёд, начал сильно продавливать, но не настолько сильно, чтобы его «убить». Ведь нам ещё надо было добираться до финиша, а уезжать в одиночку было опасно. Кроме того, я был уверен, что смогу обойти его в спринте. Я его не знал, но считал, что в спринтерской борьбе смогу опередить большинство гонщиков. Хотя меня нельзя назвать самым быстрым, но после долгой гонки я мог продолжать удерживать скорость до тех пор, пока у меня ничего не оставалось. К тому же впереди был ещё Босберг, где я планировал атаковать».

  Только когда Жаки Дюран добрался до вершиныМюр ван Гераардсберген (Muur van Geraardsbergen), он позволил себе поверить, что сможет финишировать на гонке: «Я предположил, что Вегмюллер попробует уехать от меня, но мне удалось за ним удержаться. Я даже чувствовал себя хорошо, правда, всё ещё не думал ни о какой победе. Я знал, какие гонщики едут в пелотоне, а нам даже не было известно, насколько далеко мы от них находимся. Мы перестали получать информацию».

  Тем временем группа преследователей начала чувствовать, что их надеждам на победу в гонке сбыться не суждено. Все устали, никто не хотел сжигать себя в погоне, чтобы потом остаться ни с чем. Но, не поймав отрыв, каждому из них оставалось бороться лишь за третье место. У подножия Босберга техничка команды Festina, наконец, добралась до своего гонщика Томаса Вегмюллера: «Мой спортивный директор Доминго Перурена сказал, что Шона в группе преследователей нет, поэтому я должен давить на полный газ. У нас осталось только полторы минуты, они были уже близко. Я взял бачок и выпил его залпом. Это оказалась глюкоза. Слишком сладко. Мне так хотелось пить, что я схватил и выпил из бачка не думая, что было большой ошибкой. Мой желудок сразу отреагировал, мне стало плохо. Я планировал взорвать одну из своих «бомб», атакуя на Босберге, а затем ещё раз на его вершине. Я был уверен, что Дюран не удержится. Возможно, он мог держаться со мной на подъёме, но у вершины ему было бы слишком сложно. Это не равнина, дорога шла всё круче. Я выехал вперёд и начал задавать сильный темп, чтобы у него не было шанса атаковать. Но потом он вдруг поехал быстрее. Я умолял свои ноги дать мне больше мощности, но сил не осталось. Я не паниковал, потому что знал, на что способен. После Босберга шёл спуск, а затем до финиша в Меербеке – равнина. Я был хорошим раздельщиком, мог ехать на приличной скорости и удерживать её. Я был уверен, что смогу догнать Дюрана. Но он как будто включил кнопку другой скорости. Разрыв между нами не сокращался. Я видел его, или, скорее, мне были видны машины и мотоциклы, которые едут позади него, но сократить расстояние у меня не получалось».

  Теперь впереди ехал Жаки Дюран, а до финиша оставалось 10 километров. Он наклонил голову и даже не смотрел по сторонам, сосредоточившись, чтобы не упускать из виду линию по середине дороги.

  Жаки Дюран: «Тогда я тоже не думал, что еду за победой. Я не видел, где находилась группа Фондриеста. Один раз я оглянулся и увидел вдали гонщиков, но не испугался, потому что если бы меня поймали, я бы исполнил свою мечту – финишировать в двадцатке сильнейших. Каким-то образом у меня остались силы прокручивать мою 53×12. Сам не понимаю, как у меня это получилось. Откуда-то пришли силы. Я ехал настолько мощно, что группе Фондриеста от вершины Босберга до финиша удалось сократить разрыв со мной всего на 20 секунд».

  Ван Хойдонк и Фондриест уехали от группы на Босберге, они находились в паре минут от лидеров, но всё ещё надеялись.

  Ван Хойдонк, которого прозвали Эдди Босберг, потому что атаки на Босберге заложили основы двух его побед, вспоминал: «Я знаю, как трудно даются последние километры от вершины Босберга до финиша, тем более, когда каждый старается тебя догнать. Но разрыв не сокращался. Мы отдали все силы, но не смогли их догнать».

  За 3 км до финиша к Дюрану подъехала машина, из окна которой высунулся Эдди Меркс (Eddy Merckx) и прокричал: «Малыш, ты выиграл Тур Фландрии».

  «И я поверил ему. Когда Эдди Меркс говорит, что ты выиграл, это точно. На последних трёх километрах я был невероятно счастлив. Когда я проехал под красным флажком, то спросил себя: «Что это? Что случилось?» Ноги не болели, хотя когда едешь самую крупную классику мира в пелотоне, они всегда болят. Но когда ты почти победил, никакой боли нет».

  Нужно сказать, что фламандские болельщики не пришли в восторг, когда на финишной прямой увидели Жаки Дюрана, но они выразили уважение победителю: «Я помню лица болельщиков, и как они смотрели на меня. Они хлопали, но выглядели удивлёнными. Кто такой Дюран? Они ожидали увидеть Вегмюллера или Фондриеста. Но из команды Castorama? Француз?»

   Дюран провёл в отрыве 217 км, Тур Фландрии стал всего второй победой в его профессиональной карьере. Но он взял из ситуации всё, а пелотон заплатил за то, что недооценил его.

  «За год до Фландрии я выиграл гонку Grand Prix Isbergues после того, как провёл в отрыве 200 км, я уехал с километра ноль с тремя другими гонщиками и выиграл».

  Томас Вегмюллер, занявший 2-е место, горько сожалел об упущенной возможности: «Я был слишком уверен, что сильнее Дюрана, и потратил силы, которые надо было сохранить до финального отрезка. Я не злился, потому что в отрыве он работал, он не отсиживался, не ждал, что я довезу его до финиша. Я был разочарован, что приехал вторым, но всё же попал на подиум одной из величайших гонок. На Париж-Рубэ (Paris-Roubaix) четырьмя годами ранее я тоже был уверен, что иду на победу, мы с Дирком Де Вольфом должны были разыграть спринт. Обычно я в таких случаях не проигрывал, но в тот раз проиграл из-за ерунды. Пластиковый пакет попал в мой переключатель, и я не смог поменять передачу для спринта. В этот раз я проиграл в честной борьбе и не жаловался».

  Ван Хойдонка третье место совсем не радовало: «Я поздравил Дюрана, он выиграл великую гонку, но я был безмерно разочарован. В обычной ситуации я мог выиграть, мы бы их поймали. Но они оказались слишком сильны. Очень и очень сильны, а никто из нас этого не понял».

  В тот же день, но в Бретани директор команды Дюрана Сирил Гимар тоже праздновал победу – гонщик Castorama Жан-Сирил Робен выиграл гонку, обойдя двух бельгийцев. Но на следующий день на первой странице L’Equipe появился портрет Жаки Дюрана, а не Робена.

Примечание:

Жаки Дюран (Jacky Durand) – французский гонщик, известный специалист отрывов, взял также три победы на этапах Тур де Франс (Tour de France), выиграл гонку Париж-Тур (Paris-Tours) в 1998. Закончил карьеру в 2005 году в бельгийской команде и потом шутил, что победа на Туре Фландрии сделала из него бельгийца. Сейчас работает комментатором на французском канале Eurosport.

Топ-10 Тура Фландрии-1992:

1. Jacky Durand (Fra) Castorama in 6-37-19

2. Thomas Wegmuller (Swi) Festina at 48sec

3. Edwig Van Hooydonck (Bel) Buckler at 1-44

4. Maurizio Fondriest (Ita) Panasonic same time

5. Frans Maassen (Ned) Buckler at 1-57

6. Jelle Nijdam (Ned) Buckler

7. Marc Madiot (Fra) Telekom

8. Jesper Skibby (Den) TVM

9. Franco Ballerini (Ita) MG Boys

10. Dirk De Wolf (Bel) Gatorade

По материалам Cycle Sport/ Lionel Birnie/ Tour of Flanders 1992