В сезоне-2011 Альберто Контадор выиграл Джиро д’Италия, но проиграл Тур де Франс. Однако в ноябре этого года его ждет или самая значительная победа, или самое страшное поражение в карьере – все будет зависеть от того, признают ли его виновным или оправдают по делу о кленбутероле на Туре-2010. Так или иначе, но Контадор доказал, что способен сражаться и выигрывать даже под огромным давлением, когда дамоклов меч висит над ним уже в течение целого года. Подобная сила духа – результат многих испытаний, с которыми ему пришлось столкнуться на протяжении всей карьеры, и об этом испанец поведал в своем недавнем интервью журналу Bicycling.

- Альберто, с 2007 года ты доминируешь на многодневных гонках, ты выиграл три Тур де Франс, две Джиро и Вуэльту. Но в последние годы тебе постоянно приходится терпеть критику, особенно после обнаружения следов кленбутерола в допинг-пробе с Тур де Франс-2010. Однако, как и в случае с Лэнсом Армстронгом до тебя, мы видим, что великие чемпионы Тура находятся под постоянным наблюдением и на велосипеде, и вне седла. То есть что-то подготовило тебя к такому шквалу критики?

- Когда я огладываюсь на свою карьеру, то вижу, что у меня всегда были какие-то проблемы и трудности. У меня была аневризма головного мозга и падение в 2004-м году, не говоря уже о последующем долгом периоде восстановления. Потом был распад моей первой команды, Liberty Seguros, после «Операсьон Пуэрто» в 2006-м. Потом исключение из участников Тур де Франс-2008. И сложные отношения с Лэнсом в 2009-м. Так что на самом деле я рассматриваю всю мою карьеру как длительный стресс-тест. В каком-то смысле, все предшествующие девять лет подготовили меня к тому, что происходит сейчас.

- Ты помнишь, кода ты впервые соприкоснулся со спортом, когда впервые увидел велогонку или начал интересоваться велоспортом?

- Мне было где-то 12 лет, и я смотрел, как Мигель Индурайн выигрывает Тур де Франс, по телевизору, вместе с моим братом Франом. Думаю, это была четвертая победа Мигеля. Я хотел заниматься этим, заниматься велоспортом, но не мог. У моей семьи практически не было денег, родители не могли купить нам велосипеды. Так что, как любой другой испанский ребенок, я начал с футбола, а потом перешел в легкую атлетику, потому что эти виды спорта не подразумевали расходов.

- Ты помнишь свой первый велосипед?

- О да. Это была по-настоящему старая Orbea, которая едва работала. Я имею в виду, что мне приходилось использовать обе руки, чтобы тормозить. Но я был просто счастлив, что у меня есть велосипед, и я помню, как сверлил отверстия в раме для внутренних кабелей. Видите, я уже тогда был в деле! В любом случае, я просто начал гоняться – и гонялся. Я помню, как болел мой зад от седла, и как моя мама взяла старые подплечники из своей блузки и пришила их в мои велотрусы. Мои первые велотрусы были домашнего производства. А когда похолодало, я взял пару носков, отрезал пальцы и использовал как утеплители для рук.

- Когда ты осознал, что у тебя есть талант?

- Мой брат Фран уже немного гонялся к тому моменту, как я начал заниматься велоспортом, но через два месяца я уже был сильнее него. Потом, когда мне было 15, я присоединился к местному клубу Uni Pinto. Почти сразу же они вытолкнули меня в другую возрастную категорию, потому что я был сильнее, чем мои ровесники, и мне было скучно с ними. Забавно вспоминать об этом. Тогда все восхищались Индурайном. Он был большим испанским героем. Но что касается меня, то моими идолами были Марко Пантани и Лэнс Армстронг. Мне просто нравился их атакующий стиль. Это было то, что я сам хотел делать.

- Ты заработал репутацию агрессивного гонщика, и ты выигрываешь гонки на протяжении всего года. Но откуда она взялась, эта ненасытная жажда побед? Я хочу сказать – вот мы сидим здесь, в Пинто, и ты такой спокойный, такой сдержанный.

- Я не знаю, что сказать. Это забавно, но мне кажется, что я совсем разный, когда я здесь, в Пинто, и когда я на велогонках. Как только я оказываюсь на гонке, я думаю о победе. Соревнования – это то, что мотивирует меня тренироваться. Многие ребята сосредоточены на Туре, и это нормально. Но что касается меня, то мне необходимо выигрывать в течение всего года. И я действительно думаю, что это помогает мне, когда я наконец добираюсь до Тура, потому что… ну… я практикую победы в течение всего сезона. Я защищаю свое лидерство на гонках весь год, и моя команда тоже. И это по-настоящему помогает, когда приходит время защищать желтую майку на Туре, находясь под огромным давлением.

- В тебе всегда был так силен дух соревнования?

- О да. И не имело значения, играть ли в футбол или в PlayStation, я всегда хотел соревноваться. Но в моей жизни также была пара важных вещей, которые очень повлияли на меня. Во-первых, хотя я и предпочитаю не говорить об этом, мой младший брат, Рауль, родился инвалидом, с тяжелым случаем церебрального паралича. И мой отец уже давно вынужден был бросить работу, чтобы ухаживать за ним, и вся моя семья оказалась под влиянием этой ситуации. Мы все должны нести ответственность за него.И потом, если вы в курсе, у меня была аневризма головного мозга, и я почти закончил свою карьеру из-за падения в 2004-м году. Такие вещи заставляют тебя быстро взрослеть. Я рано уяснил, что жизнь бывает несправедливой, и если у тебя есть талант, если у тебя есть возможности, то ими необходимо воспользоваться. Мама всегда напоминала нам «Вы можете увидеть огромную разницу в том, что могло бы быть, у себя дома. Твой брат такой, а ты один из лучших в своем виде спорта. Не упусти свой шанс».

- Армстронг многое для тебя значил. Ты уже говорил, что он был одним из твоих первых идолов, а ваше соперничество в 2009-м году хорошо задокументировано. Что в итоге ты вынес для себя из всего опыта, связанного с Армстронгом?

- После всего, разумеется, я не могу отрицать, что Лэнс сыграл огромную роль в моей жизни. Я читал его книгу «Не только о велоспорте» не один, а два раза. Я прочитал ее впервые, когда вернулся после своего собственного несчастного случая, и это дало мне огромную мотивацию, не только для возвращения в велоспорт, но и для возвращения к жизни. И потом я прочитал ее еще раз, когда я думал о своей первой победе на Тур де Франс. Для меня это важная книга.Но потом, да, наши отношения стали очень сложными, когда он вернулся в спорт, потому что, проще говоря, мы были двумя победителями Тура, у которых была одна и та же цель – снова выиграть Тур де Франс. Но мой опыт работы с Лэнсом, каким бы трудным он не был порой, остается невероятным. Разумеется, было бы лучше для нас обоих, если бы мы были в разных командах. Но я стараюсь не помнить негативных вещей: ясно одно – вся эта ситуация сделала меня сильнее морально.

- Вы с Лэнсом когда-нибудь обсуждали, как ваши болезни повлияли на вас как спортсменов?

- Нет. И интересно, что вы спросили, потому что я всегда хотел обсудить с ним это, но это было просто невозможно. Вокруг Лэнса всегда было много людей, и просто невозможно было говорить с ним о подобных вещах.

- А что насчет Йохана Брюнеля? Во время Тура-2007 он провозгласил, что «нашел нового Лэнса Армстронга». Но когда Лэнс вернулся, твои отношения с Брюнелем также ухудшились.

- Когда я подписывался с ним, я сделал это, потому что был уверен, что Йохан лучший директор, чтобы помочь мне достичь моей цели – выиграть Тур де Франс. Честно говоря, у меня было несколько предложений, и я мог гоняться за большие деньги. Но я хотел выиграть Тур. Вначале мы хорошо работали вместе, и я действительно очень, очень доверял ему – возможно, верил в него больше, чем он в меня. Думаю, что Брюнель видел мой потенциал в долгосрочной перспективе, знаете, может быть, он думал, что я стану большим чемпионом через два или три года. Но я хотел быть большим чемпионом прямо сразу. Я помню, как отказался от контракта с другой командой, и ее директор был очень удивлен. Но я сказал ему: «Вы сделали мне очень хорошее предложение, но у вас уже есть готовый претендент на победу на Тур де Франс, а я хочу выиграть Тур. Мы бы не смогли договориться».

- Ты действительно уже знал это? До того, как ты подписался в Discovery Channel, ты финишировал на Туре всего один раз, в 2005-м году. И ты занял 31-е место.

- Да, определенно. Моей целью всегда была победа на Туре.

- Ты поработал с двумя топ-директорами на Тур де Франс, с Йоханом Брюнелем и Бьярне Риисом, твоим действующим директором. Чем они похожи? И чем отличаются?

- Они оба пользуются уважением всех гонщиков. У многих команд начинаются проблемы, когда гонщики перестают слушать своих директоров, но с Бьярне и Йоханом такой проблемы никогда не возникает. И это решающий фактор в гонках. Эти ребята не давят на гонщиков, но гонщики знают, что если эти ребята что-то говорят, то это не обсуждается.Что касается различий, то тут ответить труднее. В стиле управления большой разницы нет. Я бы сказал, что самая большая разница заключается в силе команд Брюнеля - U.S. Postal, Discovery Channel и «Астаны». Я имею в виду, что мы были первым и третьим на Туре-2007 и потом снова на Туре-2009. Это удивительно.

- В следующем году Брюнель будет работать с Фрэнком и Энди Шлеками, твоими главными конкурентами. Что он может предложить Шлекам из того, чего у них до сих пор нет?

- Опыт. Йохан – самый выигрывающий менеджер на Тур де Франс в истории спорта. Это определенно сделает мою жизнь сложнее в следующем году. Но это также еще больше мотивирует меня.

- Брюнель выставит очередную супер-команду на Тур после объединения RadioShack и Leopard. У него будут не только братья Шлек, но и тонны других отличных гонщиков на Тур. Ты волнуешься по этому поводу? Как Saxo Bank собирается противостоять таким командам, как RadioShack и BMC? Ты получишь необходимое подкрепление?

- Да, я немного беспокоюсь об этом, и я знаю, что Бьярне занимается укреплением команды. Но не будем забывать, что на Тур де Франс вам не нужно 20 гонщиков – вам нужно только девять. Saxo Bank остается сильной командой с огромным опытом. Мы отлично работаем вместе весь год, и все будет только лучше в следующем сезоне.Но самая большая разница в том, что в следующем году Saxo Bank будет сфокусирован только на Туре. И не забывайте, в велоспорте вам нужна не только сильная команда, но и гонщик, который сможет завершить работу. Может быть, в этом году я и проиграл Тур, но я по-прежнему на хорошем уровне.

- В этом году ты проиграл свой первый Гран тур с 2007-го года. Когда ты понял, что все кончено?

- Тур не слишком хорошо шел с самого начала. Я упал в первый день и на следующий день снова потерял время. Так что я стартовал с гандикапом, и это заставило меня атаковать гораздо активнее на протяжении всей гонки, потому что я должен был отыгрывать время всюду, где только мог. Но я действительно осознал, что все кончено, в день, когда был финиш на Галибье. Мое тело просто сказало: «Стоп!». Но, тем не менее, я закончил Тур с большой долей уверенности в себе, потому что после Галибье я чувствовал себя очень хорошо на Альп д’Юэз и проехал сильную финальную разделку.

- Так чем была твоя атака на Альп д’Юэз? Неужели ты думал, что у тебя есть хотя бы небольшой шанс все изменить?

- Я просто хотел проехать в свое удовольствие. В тот момент конечный результат уже не имел никакого значения. Для меня нет никакой разницы между 5-м или 10-м местом на Тур де Франс. Так что я просто хотел оторваться и проехать для собственного удовольствия. Не забывайте: в конце концов, мы все актеры, и Тур – наша сцена. Сколько раз я должен был рассчитывать гонку с оглядкой на моих соперников. Но в тот день все было по-другому. Я ничего не должен был рассчитывать. Я мог просто ехать, я мог просто показывать шоу.И вы знаете, даже если я проиграл Тур, я бы ничего не поменял в этом сезоне, потому что у меня был шанс снова выиграть Джиро д’Италия. Я открыл для себя Джиро в 2008-м году, но, если вы помните, я оказался там в последний момент. Так что я этом году я получил шанс приехать туда, подготовившись должным образом. Я хотел показать итальянским болельщикам, на что я способен, когда я в своей лучшей форме.

- В последние годы твоим наиболее сильным соперником был Энди Шлек. Но в прошлом году ваше соперничество стало напряженным после печально известного эпизода с цепью в Пиренеях. Энди критиковал твою контратаку, фанаты тебя освистали. Такие гранды Тура, как Бернар Ино, поддержали тебя, но по твоему имиджу был нанесен удар. Сейчас, больше чем год спустя, как ты оцениваешь этот эпизод?

- Это был просто неудачный гоночный эпизод. Но в той гонке многое произошло. Я на самом деле никогда особо не говорил об этом, потому что я не люблю вступать в большую полемику. Но, во-первых, был день со всеми этими завалами на втором этапе до Спа. На подъеме Stokeu я провалился во вторую группу, меня не было в первой. Я также падал. И мы все усиленно работали, чтобы догнать первую группу, в которой был Фабиан Канчеллара. Там было несколько моих товарищей по команде и, по крайней мере, четыре гонщика RadioShack. И я был первым из лидеров команд, который призвал нейтрализовать этап. Вы можете спросить любого из тех, кто был вокруг меня. В тот момент мы не знали, что происходит на дороге, но, если бы мы не остановились, это был бы конец Тура для Шлеков. Следующий день на брусчатке тоже был очень трудным. Фрэнк Шлек упал и сломал ключицу, и я оказался позади этого падения. Энди был впереди, вместе с Канчелларой, и они ускорились. Никто никого не ждал. Так что, действительно, на том Туре многое произошло.

- Как ты думаешь, что спорт дал тебе, и что ты дал спорту?

- Велоспорт определенно дал мне многое – сильную личность, зрелость, популярность, более комфортную жизнь для меня и моей семьи. Что я дал? Я надеюсь, что я дал образ человека, который в каждой гонке выдает все, на что способен, не только на больших гонках, а на любых. Я думаю, что люди знают, что со мной, с Альберто Контадором, их ждет увлекательное зрелище.

- Армстронг говорил, что Тур де Франс становится непопулярным. Но сейчас, с Facebook и Twitter, звезды спорта и их болельщики стали гораздо ближе друг к другу. Насколько важно для тебя быть популярным?

- Это правда, я с удовольствием пользуюсь фейсбуком и твиттером во время гонок. Но я не думаю, что это может повлиять на мою популярность больше, чем хорошее выступление на Туре.

- Твое дело по поводу следов кленбутерола, найденных у тебя во время Тура-2010, целый год находится в центре всеобщего внимания. В ноябре Арбитражный спортивный суд , высший авторитет в этом вопросе, заслушает твое дело и примет окончательное решение. Ты настаиваешь на своей невиновности и разочарован этим процессом. Как ты думаешь, где можно улучшить антидопинговое законодательство?

- Очень многое расстраивает меня, нельзя назвать что-то одно. Но я думаю, что список запрещенных препаратов нужно обновить, потому что наука постоянно развивается. У нас были научные доказательства, собранные по всему миру, которые поддерживают мою позицию, наглядно демонстрируя, что следы кленбутерола попали в мой организм через загрязненные пищевые продукты. Но антидопинговые органы продолжают отстаивать свою позицию, потому что мой случай имеет такой общественный резонанс.

- Окончательное решение обещает стать одним из самых значительных решений, не только для тебя и твоей карьеры, но и для всего спорта. Что будет, если тебя признают виновным, и ты будешь отстранен от соревнований на два года?

- Я не могу ответить, потому что уверен, что вердикт будет оправдательным.

- Чем бы ты занимался, если бы не стал профессиональным велогонщиком?

- Я бы стал кем-нибудь вроде ветеринара, потому что я всегда любил животных, и сейчас тоже. У меня есть веймарская легавая по кличке Тур.

 A Conversation With Alberto Contador By James Startt