Третий год подряд я берусь описать последний этап Джиро д’Италия, находясь во власти сомнений и неуверенности в своей способности правдоподобно и полно не только поведать обо всех происходивших событиях, но и раскрыть все эмоции, которые принес этот день. Потому что эти эмоции всегда особенные, и их хочется запомнить, ими хочется поделиться, но испытать их снова, повторить их в точности уже не получится никогда, - и от этого они становятся еще более ценными. Я не соглашусь с теми, кто говорит, что Джиро была скучной только потому, что на подиуме стояли не записные фавориты. Но я понимаю тех, кто так говорит, и я понимаю, насколько сама была близка к тому, чтобы присоединиться к стану недовольных. Но мне повезло – на этой гонке у меня был свой герой, и он выиграл, и я была свидетелем его триумфа. И хотя с этапа в Милане прошла уже целая неделя, я никак не могу перестать думать о событиях того дня, не перестаю улыбаться и одновременно сожалеть, что все уже в прошлом. Однако смело могу сказать, что всегда буду радоваться, что все это вообще со мной произошло.

   Я еще не знаю, каким получится этот отчет, но предполагаю, что в нем будет множество разного рода лирических отступлений, поэтому подчеркну – все написанное здесь является лишь моим личным мнением, которое я отнюдь не считаю единственно верным, но которое истинно для меня. И я знаю, что один человек точно меня поддержит, - Юля, с которой мы прожили эту Джиро и этот день в едином эмоциональном порыве, и я думаю, что нет ничего лучше, чем разделить свои чувства, свое беспокойство, свои нервы, свою страсть, свою усталость, свою радость с лучшим другом. Так что все мною описанное смело умножайте на два.

   Итак, Милан. В этом году организаторы реабилитировались за прошлогодний промах, когда старт последней разделки был перенесен куда-то на задворки, отчего там было очень мало зрителей, а те, кто были, не смогли попасть на финиш и церемонию награждения. На этот раз все было по плану: старт у стен Кастелло Сфорцеско, финиш у стен Дуомо, что позволяло нам планировать крупномасштабные перемещения с охватом всех фронтов развития событий. Мы приехали в Милан в 9.45 утра и, отвергнув метро, отправились в центр города пешком, еще не зная, что присесть в следующий раз нам доведется только через девять часов. Было не холодно и не жарко – идеальная погода для целого дня на улице в непрестанной погоне за красивыми велогонщиками. У нас не было четкого плана действий, но мы уже тертые калачи, так что прекрасно знаем, что надо лишь отдаться на волю провидения и плыть по течению, и если велосипедный бог задумал нас одарить – он это сделает.

   На Пьяцца Дуомо было уже многолюдно, хотя все финишные конструкции еще не были до конца собраны. Параллельно с Джиро в этот день проводился какой-то слет волонтеров, которые собрались на мессу в Дуомо, поэтому лифт на крышу собора был закрыт, а жаль, потому что тамошние горгульи нас очень интересовали, и мы надеялись посмотреть на них перед гонкой. Но раз искусство оказалось нам недоступно, мы решили не растрачивать свое время и отправились прямиком на старт, справедливо рассудив, что явиться на стоянку автобусов никогда не рано. Стартовая зона была очень обширной, мы прошлись по вилладжо партенца, откуда вип-гости могли наблюдать первые метры дистанции, поводили носами на предмет того, пустят ли нас потом к стартовой кабинке, и радостно устремились туда, где яркими пятнами пестрели автобусы команд.

   Почти все команды уже заняли свои места, но гонщики в большинстве своем либо отсиживались внутри, либо заранее уехали на разведку трассы. Поэтому изначально мы встретили только Максима Гурова, Юру Кулишкина и наших подружек-итальянок – сестер Эмануэлу и Саманту, которые так же, как и мы, из отчаянных велофанаток превратились в журналисток, создав свой собственный сайт. С девушками мы впервые встретились вживую и в который раз убедились, что велоспорт – это мощная сила, которая очень способствует дружбе народов. Юра же помог нам окончательно взбодриться и настроиться на долгие хождения, предложив выпить по чашечке кофе в автобусе «Астаны», так что мы во второй раз за гонку попали в святая святых – и очень мило поболтали на гоночные и окологоночные темы.

   Ну а основной нашей целью был, разумеется, черно- синий автобус в ромбик: едва увидев стан Гармина на боковой улочке, мы едва ли не вприпрыжку бросились туда, хотя там пока еще никого не было. Но когда мы сделали второй заход, предварительно обойдя всю стоянку, нам повезло: именно в этот момент гонщики вернулись с разведки этапа. Джек Бауэр стоял в окружении болельщиков и друзей, Рамунас Навардаускас, как всегда, умудрился сбежать, но вот Себастьену Росселеру этого сделать не удалось – несмотря на грозный вид, он был нами коварно пойман и сфотографирован. Правда, повезло только Юле, потому что в тот момент, когда я делала фотографию, буквально в считанных сантиметрах от меня проехал Райдер Хесьедаль, и Росселер, воспользовавшись моим секундным замешательством, спешно унес ноги. Но Бауэру этого сделать не удалось, и нам даже показалось, что его как-то порадовал тот факт, что мы знаем его имя, хотя скажу честно – до этой Джиро он был в наших кругах совершенно не известен.

   Тут самое время отвлечься и заметить, что эта Джиро, наверное, стала для нас самой богатой на открытия. Мы открыли для себя Тэйлора Финни, мы открыли для себя Андрея Амадора, мы открыли для себя ребят из Гармина, которых поначалу не различали, а к концу гонки узнавали уже со спины. Потому что если мы чем-то или кем-то увлекаемся, то это серьезно: наша любовь – явление сокрушительное и беспощадное. И если мы решили, что мы за Гармин, то на этой гонке мы довели свой интерес и свои симпатии до такой степени, что стали относиться ко всем ребятам как к родным. То, что началось с надежд на победу в командной разделке, превратилось в один большой сплав отчаянной веры и надежды на общую победу, и мы просто не могли допустить мысли, что фотографируемся не с будущими триумфаторами.

   За последние пару недель я выслушала достаточно упреков из-за того, что непатриотично болела за соперника Пурито Родригеса, - но я болела именно за Райдера, а не против Пурито. И болела бы за него, даже если бы его соперником был кто-то другой. Да, изначально моей ставкой на Джиро был Иван Бассо, и Иван навсегда останется в тройке моих самых любимых гонщиков, но в данном случае, учитывая все обстоятельства, я очень рада, что впереди был Райдер, потому что он помог сохранить мой интерес к гонке, чего с остальными болельщиками, разочаровавшимися в выступлениях записных фаворитов, не случилось, и, следовательно, они остались недовольны результатом. Райдер Хесьедаль нравился мне уже несколько лет. Не могу сказать, что я где-то сильно болела за него, но так ведь особо и поводов не было, правда? А тут повод появился, очень веский повод, и давно дремавшая симпатия разрослась до неконтролируемых масштабов. Что касается патриотизма – то я всегда болела и буду болеть за наших ребят, я со многими из них дружу и горжусь этим. Ну а Гармин… тут сердцу не прикажешь. Оно было покорено на этой гонке, окончательно и бесповоротно, и перед финальной развязкой я была на сто процентов уверена, что именно они заслужили итоговую победу.

   Итак, мы выполнили гарминовскую программу-минимум и отправились гулять дальше, ведь среди автобусов всегда так интересно, особенно на последней разделке, когда большинству гонщиков уже ничего и не надо, в то время как фавориты сосредоточены и сконцентрированы: тут и момент расслабленности, и момент нервного напряжения. У автобуса «Астаны» кучковались казахстанские журналисты, ведомые Максимом Гуровым, «Катюша» тоже привезла много российской прессы, а у автобуса Мовистара базировались представители коста-риканской пишущей, фотографирующей и снимающей братии, вдохновленной успехами Андрея Амадора. Что же касается пресс-туров наших команд, то это довольно интересное явление – больше никто такого не практикует, и у него есть как свои плюсы, так и свои минусы. Но мы шли своим путем, и путь наш был извилист, нелогичен, затратен, однако очень увлекателен.

    На что только не насмотришься, лавируя между автобусами! Тут горный король гонки Маттео Работтини фотографируется с детишками, а потом сидит на ступеньках автобуса, тут Густав Эрик Ларссон пробует аэродинамичную посадку, тут гуляет великий Феличе Джимонди, тут Маттео Каррара изображает из себя Фигаро, потому что он не только тут, но и там, и вообще, кажется, повсюду. Мало в каких командах на этот раз заморачивались на предмет длительного разогрева перед разделкой, но многие гонщики выезжали на разведку: так мы встретили Пурито Родригеса и Дамиано Кунего, который всегда очень приветлив с разговорчив со своими болельщиками – и вживую, и в интернет-общении, и это очень подкупает. Дольше всех сидели на станках гонщики BMC, Movistar и Garmin, причем в стане последних вообще кипела бурная деятельность, что не удивительно. В толпе причастных и участвующих были замечены Робби Хантер, который уже сошел с Джиро, но который активно помогал своим товарищам перед выходом на старт, что навело нас на мысль, что в будущем его дорога будет лежать в спортивные директора команды, а также Робби Кетчелл, главный научный сотрудник американцев, которому как раз и предписывают все успехи гарминовцев в разделках.

   Но пока среди автобусов шла подготовительная работа, до старта еще оставалось время, а зрителей надо было как-то развлекать, ибо не всем им было интересно ходить кругами и рассматривать норовящих спрятаться от людских глаз гонщиков. И каково же было наше удивление, когда мы увидели, что приготовили организаторы на сей раз: на одной из боковых улиц стоял полицейский автобус, из которого гремела зажигательная музыка, и трое солидных полицейских самозабвенно отплясывали под нее в окружении толпы детишек в розовых майках. Лично меня подобные увеселения никогда не интересовали, и я никогда не останавливаюсь, чтобы на них посмотреть, но это просто надо было видеть. Казалось, сами детишки были смущены той энергией и тем жаром, с которым танцевали представители закона. Это было очень, очень здорово и невероятно смешно. Представление собрало множество зрителей, которые снимали эти танцы на видео и покатывались со смеху. Уходить не хотелось, потому что чего-то такого позитивного еще надо было поискать.

   Вернее, мы так думали, пока не повстречали Чарли Вегелиуса, в этом году работающего спортивным директором в Гармин. Его фраза про самого универсального гонщика, одинаково плохо ездящего по равнине, в горах и в разделках, уже давно стала крылатой, да и вообще у этого человека потрясающее чувство юмора и классная энергетика. И мы рискнули отвлечь его и попросили с нами сфотографироваться, после чего от души пожелали удачи ему и всей команде: нам очень хотелось внести свой вклад в успех Хесьедаля хотя бы на тысячную процента, хотя бы силой своего позитивного мышления.

   Дальше нас ждала новая встреча – из Швейцарии приехала наша подруга Офелия, с которой мы в прошлом году познакомились на Туре де л’Авенир, и мы с удовольствием пустились в одиссею среди автобусов все вместе. У нее также было много знакомых в командах, поэтому нам было весело и интересно, команды же с опаской смотрели на то, как наша девичья велосипедная компания все разрастается. Стоит ли говорить о том, как мы всем примелькались за эти дни.

   Мы посмотрели, как приехали в техничках гонщики «Астаны», сфотографировались со Сильвестром Шмыдом, у которого не было отбоя от почитателей, и на лице которого ясно читалось: «А можно, я уже пойду?», щелкнули Сашу Модоло, обычно серьезного, но сейчас сияющего очень располагающей улыбкой. Гонщики Андрони почему-то шли к своему автобусу пешком сквозь толпу, причем у Хосе Серпы под мышкой были зажаты сувенирные наборы Джиро, те самые, которые за «соло дьечи еуро». Фанаты Пирацци щеголяли майками с надписью «Tutti pazzi per Pirazzi» («Все без ума от Пирацци»), и их-то я сфотографировала, а самого Стефано не заметила и встретила его какой-то даже разочарованный взгляд. Баски расположились под своим ярко-оранжевым тентом, отчего фотографировать их стало практически невозможно, но мы нос к носу столкнулись с Микелем Ньеве и можем сообщить, что у него все такое же невыразимо грустное лицо Пьеро – его бы в театр на трагические роли!

   В Гармине разминались Рамунас Навардаускас и Алекс Расмуссен, у механиков же кипела работа над велосипедами, а весь персонал не уставал коситься в сторону своих преданных почитательниц, то есть нас: думаю, они не раз задавались вопросом, кто мы, и откуда у нас такая любовь к их команде. В те же редкие мгновения, когда мы отклеивали себя от гарминовского стана, мы тоже наблюдали много всего интересного: сошедшего с гонки Доминика Роллина около автобуса FDJ, который наглядно доказывал нашу теорию, что стоит гонщику снять велоформу, как для большинства болельщиков он становится невидимкой, Энрико Гаспаротто, рассекающего толпу на велосипеде со смешной шляпой на голове, Пашу Брутта, который опять раздавал автографы и который на вопрос, как дела, с надеждой ответил: «Осталось всего 40 минут, - и свобода».

   Где-то в районе автобуса ГринЭджа нами был пойман Андреа Гуардини, который светился как начищенный самовар, несмотря на сход и черную майку в руках. Не упустили шанса запечатлеться с молодым дарованием, ведь кто знает, какие подвиги и достижения ждут его впереди, а нам по собственному опыту известно, как трудно подступиться ко всем успешным итальянским гонщикам.

   Нагулявшись, мы задались вопросом: а на что способны наши пассы на разделке? Да, тут не было масштабной церемонии представления участников гонки, но тем не менее зона podio firma, куда у нас был допуск, теоретически должна была быть. И к нашей радости, оказалось, что мы не просто можем пройти поближе к старту, а можем встать около самой стартовой кабинки, именно там, откуда гонщики отправлялись на дистанцию! Это было очень здорово, и мы около получаса провели там вместе с солидными фотографами, дождавшись, пока стартуют наши гарминовцы – Навардаускас и Росселер, и решили, что непременно вернемся сюда, когда будут стартовать сильнейшие.

   Дальше мы попытались что-либо разглядеть за стоящими в восемь рядов людьми у автобуса Лямпре, но быстро оставили эту затею и отправились к автобусу Мовистара, где уже разминался Андрей Амадор – вместе с тоже совершенно трагическим Франсиско Вентосо (им с Ньеве надо выступать парой). Андрея окружали коста-риканские журналисты, но он заметил нас и поздоровался, после чего, видимо, дал отчет Вентосо о том, кто мы такие (хотелось бы послушать это описание). Костариканцы растянули перед Андреем национальный флаг для эффектных кадров, и было очень приятно смотреть, как представитель вовсе не велосипедной державы друг стал звездой такого масштаба. Мы искренне надеемся, что карьера Андрея будет развиваться по нарастающей.

   Потом, когда на разминку вышел Бронислав Самойлов, который тоже с нами поздоровался, мы смеялись, придумав вопрос: «Что общего у костариканца и белоруса?». Вариантов ответа было несколько: испанский язык, русский язык, мы.

   Очень хотелось пообщаться с Владимиром Густовым, которого мы на этой Джиро видели только мельком, но не удалось и на этот раз: на разминку Владимир вышел уже почти перед самым своим стартом и в шлеме, так что удалось только помахать рукой. А жаль, потому что он всегда неизменно приветлив, вежлив, и я уверена, ему было бы, что нам рассказать интересного. В любом случае, даже такая встреча длиной всего в несколько мгновений, всегда понимает настроение, если речь идет о хорошем человеке.

   И мы заговорили о встречах, то самое время поделиться совсем уж удивительной историей: где-то в районе автобуса «Астаны» к нам вдруг приблизилась женщина, которая по-русски объявила, что узнала Юлю, и ведь мы с VeloLIVE, правда? Узнали ее и мы – это была Раиса, мама Андрея Амадора собственной персоной! Сказать, что было приятно познакомиться с ней и с ее мужем (который, кстати, тоже говорит по-русски), - не сказать ничего! Ведь буквально за полчаса до этого мы с Юлей обсуждали, что мама Андрея, наверное, сейчас в Коста-Рике, хотя столько соотечественников приехало его поддержать. Вот так бывает: на велогонках можно встретить людей, которые всегда казались такими бесконечно далекими, и это такая большая радость! Это был чудесный эпизод, оставивший у нас чудесные воспоминания.

   А в стане Мовистара тем временем появился еще один персонаж, увидев которого, мы с Юлей надолго зависли у ленточки: ведь это был улыбающийся Марцио Брузегин, а когда он улыбается - это буквально источник позитивной энергии! Марцио приветствовал друзей, смеялся и отшучивался, что, мол, не фотографируйте меня, фотографируйте молодежь – Амадора и Инчаусти. Но как его можно не фотографировать, человека с самой заразительной улыбкой в пелотоне?

   У автобуса басков нами наблюдалась еще одна интересная сценка: местные журналисты дарили одному из гонщиков бутылку вина с виноградников Брузегина, которое называлось Amets. Интересно, что гонщика, который принимал дар, звали отнюдь не Амец Чуррука.

   Интересно также то, что в этом году команды почему-то не были излишне щедры на кепочки и бачки (кризис?), которые они обычно раздавали всем желающим на последних этапах. На этот раз отличились только баски, а вот к тому же Гармину сам Марко Вело (который почему-то уже не числится в Квик Степе) специально ходил за бачком и получил его почти как контрабандный товар из рук Вегелиуса.

   Мы же продолжали крутиться то тут, то там, фотографируя гонщиков и наблюдая за разнокалиберными фанатами. Всяких крошечных эпизодов, которые привлекли наше внимание, было множество: огромные толпы народа вокруг автобуса Sky, куда было не прорваться даже нашей Офелии, хотя у нее там были знакомые, фан-клуб Пурито с флагами, стоящий под столбом Александ Кристофф, тоже практически неузнаваемый никем без своей формы чемпиона Норвегии, жена Евгения Петрова Анна с двумя детьми, с которой мы очень мило поболтали пару минут. Кто-то из гонщиков только ехал на старт, кто-то возвращался, кто-то уже был готов отправиться отдыхать: повсюду сновали велогонщики – профессионалы и любители, технички и мотоциклы, и все это под непрекращающийся свист маршалов гонки, у которых я бы отобрала свистки под угрозой расправы, ибо дай маленькому человеку немного власти и свисток – и он превращается в чудовище.

   Наконец, мы решили, что нам пора двигаться на старт, но напоследок все равно сбегали к автобусу Гармина, где уже вышел на разминку Райдер Хесьедаль. Как ни странно, итальянцы не спешили создавать толпу вокруг претендента на победу в генерале – нет, они все переместились к станам своих команд – Лямпре и Ликвигас. Последние вообще расположились так, что подойти к ним нельзя было и на пушечный выстрел, а разогревающихся гонщиков не улавливал даже дальнофокусный объектив.

    Мы распрощались с Офелией, у которой были другие планы, сфотографировались напоследок и отправились в сторону стартовой кабинки, опасаясь, что попасть туда будет уже не так просто из-за обилия желающих. Но все оказалось совсем не так: да, фотографы были, но не так много, поэтому мы спокойно расположились в первом ряду, но в разных точках, чтобы фотографии не были совершенно одинаковыми. На старте мы застали где-то 15 последних гонщиков. Их очень долго представлял ведущий Паоло Меи, толпа зрителей была щедра на аплодисменты, фотографы с энтузиазмом делали фотографии, и только у двух человек – товарища, который придерживал велосипеды стартующих, и товарища, который отсчитывал последние секунды перед стартом, был невыразимо кислый вид. И они как назло попадали во все кадры.

   Никогда бы не подумала, что стоять на старте разделки так волнительно. По мере того, как на публике появлялись все более звездные гонщики, напряжение, казалось, нарастало, и к моменту старта Де Гендта его уже можно было резать ножом. И смотреть на лица гонщиков, отправляющихся в последний бой, - это что-то бесценное. Многие были спокойны, им уже нечего было отыгрывать или терять, но каким разным было спокойствие Кунего и спокойствие Бассо! Кунего приехал на своем месте, Бассо же был побежден, причем не соперниками – собой, и это очень сильно ощущалось. Очень сильно ощущалась плохо скрываемая радость Ригоберто Урана, белой майке которого уже ничто не угрожало, и он буквально купался в лучах славы.

   К моменту старта последней тройки количество фотографов увеличилось как минимум вдвое, и приходилось уже бороться за позицию, особо не задумываясь, кого из грандов велофотографии я задела локтем или кому наступила на ногу. Я понимаю, что моим фотографиями бесконечно далеко от совершенства, я делаю их скорее для себя, для своей собственной летописи, но в тот момент каждый был сам за себя: я пришла первая, значит, буду стоять на своем месте. И хотя все постоянно задевали друг друга и никто уже не извинялся, как это бывает обычно, стоит сказать, что никаких конфликтов или трений тоже не возникало. Каждый делал свою работу, и все это прекрасно понимали.

    Какими разными были эмоции первой тройки генерала на старте! На лице Микеле Скарпони то и дело появлялась усмешка, говорящая о том, что он понимает, что шансов у него нет. Конечно, он не собирался сдаваться без боя, но лицо этого грустного клоуна совершенно ясно отображало положение вещей: еще до старта Микеле знал, что подиума ему не видать.

   Райдер Хесьедаль казался спокойным только первые несколько секунд после своего появления на старте, но потом лицо его исказилось, и стало видно, под каким давлением находится этот человек, как сильно он волнуется, что ему предстоит совершить прямо сейчас. Нет, несмотря на то, что он всегда выглядит бесстрастным, у Райдера есть нервы, и это открытие произвело на меня очень сильное впечатление.

    На Хоакиме Родригесе как будто бы была маска. Большую часть его лица действительно скрывал шлем, но и под ним он был в маске. Однако через всю эту броню прорывалось волнение: оно было заметно в том, как напряженно он держал это спокойное выражение лица, в том, как едва уловимо мотал головой, как будто отгонял какие-то навязчивые мысли. Конечно, он переживал. В таких боях Пурито еще не приходилось участвовать.

   Когда обладатель розовой майки ушел на дистанцию, ряды фотографов смешались: все бросились к выходу из закрытой зоны, чтобы бежать на финиш, и мы с Юлей тоже отправились туда. Но помимо спешки, помимо желания увидеть развязку, было еще что-то: меня ощутимо потряхивало, и я чувствовала, как слезы наворачиваются на глаза. Это было так странно, но эмоции уже переполняли меня: лица гонщиков на старте не отпускали меня, и я молилась всем богам, чтобы все закончилось так, как должно было закончиться. В тот момент это казалось самым важным из всего, что вообще может быть: в эпицентре событий последнего этапа Джиро просто не существовало никакого реального мира, ничего, что выходило бы за пределы гонки, она полностью поглотила меня.

   Мы практически бежали в сторону Пьяццы Дуомо, ориентируясь на цветные жилетки аккредитованных фотографов, а потом с большим трудом пробились через толпу в уже полюбившуюся нам пресс-клетку за финишной чертой. Места внутри нам не хватило, и мы остановились у ограждения, заглядывая в телевизор, пытаясь понять, что происходит на трассе, кто побеждает. Сказать, что мы переживали, - это не сказать ничего. Мы умирали от беспокойства, как будто на карту действительно был поставлен вопрос жизни и смерти. Телевизионщики упрямо не показывали разрывы, журналисты вокруг нас вглядывались в экран в напряженном молчании, время от времени отвлекаясь на только что финишировавших, которые проезжали прямо мимо нас. Чтобы немного отвлечься и как-то дожить до конца этапа, мы пытались осмотреться: немного печально было видеть, что все российские и казахстанские журналисты как неродные стоят поодаль от пресс-зоны. Зато в зоне для массажистов сидел Тэйлор Финни, а мы остановили пресс-атташе ВМС Бландин, чтобы хотя бы у нее узнать, что творится в протоколе этапа: она-то и сказала нам, что лидирует Пинотти, а Финни по ходу гонки ошибся маршрутом и расстроен этим.

   Мы же были расстроены показом: когда телевизионщики начинали повторять кадры, где Хесьедаль рискованно проходил повороты, смотреть на это было просто невыносимо. Но, как ни ужасно в этом признаваться, нас обнадеживало расстроенное лицо пресс-агента Катюши, Паоло. Правда, он, наверное, думал, что мы тоже волнуемся из-за Пурито. Однако едва на экране показали финиш Хесьедаля и то, как бросилась к нему толпа фотографов, - мы все поняли, и радости нашей не было предела! И если в тот момент для многих гонка как будто бы закончилась, для нас, казалось бы, пресытившихся ею сполна, наступило время сладчайшего десерта.

   Райдер был где-то совсем рядом, совсем рядом был уголок, где у гонщиков брали интервью, и вокруг этого уголка уже были целые полчища людей, поэтому нам не было видно даже намека на нового победителя Джиро, зато прямо рядом с нами стояли и бурно радовались его друзья с канадским флагом, привязанным к хоккейной клюшке. Мы поздравили их, как поздравляли потом всех людей в форме Гармина, всех причастных к этому успеху: какое-то совершенно неожиданное счастье било ключом, и им хотелось делиться со всеми вокруг.

   Потом Хесьедаля развернули в сторону подиума, и вся толпа ринулась вслед за ним, и ситуация начала принимать уже угрожающие масштабы: мне так душевно наступили на ногу, что я едва не превратилась в Золушку, и минута промедления ради спасения туфельки стоила нам мест в первых рядах армии прессы, которая просочилась вслед за Райдером и его свитой. И в какой-то момент маршалы просто решили, что хватит: они так и кричали: хватит, вас слишком много, больше никто не пройдет к подиуму. И тут же призвали на помощь полицию, которая своими телами отгораживала журналистов от зоны награждения.

    Но, к счастью, полицейским было очень мало радости от всего происходящего, и они стояли с такими растерянными и несчастными лицами, что этим нельзя было не воспользоваться. Самые настырные, и мы в том числе, начали демонстрировать им свои пассы и всем своим видом показывать, что нам просто необходимо туда, где подиум, и они сдались на милость пишущей братии и пропустили нас за кордон. Однако это было не последнее препятствие – по дороге к подиуму еще надо было пройти длинный коридор из ограждений, в конце которого тоже стоял очень злой дядька и безжалостно разворачивал людей с гостевыми пассами и вообще с пассами, которые ему чем-то не нравились, а таковыми были все, кроме тех, которые носили фотографы. Так что и нам, по идее, не светило попасть внутрь, однако Юлино лицо каким-то образом убедило его в том, что нам ну очень-очень-очень-очень-очень нужно пройти, и дядька дал добро, проворчав, что тогда встаньте, мол, где-нибудь с краю и никому не мешайте.

   Ну разумеется! Еще минута – и мы стояли под самым подиумом, в первом ряду, правда, не по центру, а с правой стороны, но видно все было отлично, и мы просто не могли поверить в свой успех. Вскоре рядом с нами оказались развеселые канадцы с флагом и красивая блондинка, в которой немедленно была узнана жена Райдера – Эшли.

   Как описать церемонию награждения, развернувшуюся всего в нескольких шагах от нас? Вы все прекрасно видели происходящее по телевизору, но быть там, в окружении ликующей толпы, видеть слезы в глазах победителя и его жены, поздравлять всех вокруг, выбирать из волос цветное конфетти, чувствовать запах победного шампанского – и даже один раз не суметь увернуться от фонтана, устроенного Пурито Родригесом, - все это навсегда останется одними из прекраснейших моих воспоминаний. Сложно передать, каким сильным было в те мгновения мое восхищение Райдером, насколько я была рада за него, - он был моим героем, без всяких преувеличений. Видеть, как на него надевают розовую майку, видеть, как ему вручают золотой кубок, видеть, как по щеке этого серьезного и сдержанного человека скатываются слезы, - это было настоящим счастьем. И я не удержалась и подошла к его жене Эшли, чтобы сказать ей, что ее муж – лучший, что он великолепный гонщик, и что даже в русскоязычных странах было много тех, кто за него болел. Она была и удивлена, и растрогана, а для у меня этот краткий разговор оставил очень яркие впечатления, и я была очень рада, что решилась с ней заговорить.

   Сама церемония шла неспешно, позволяя насладиться всеми ее нюансами: вот Томас Де Гендт, на лице которого почему-то не видно особой радости, вот Пурито Родригес с детишками, который очевидно держался и старался не показывать своего разочарования, но целиком порадоваться своему второму месту и своей красной майке у него явно не получалось. Зато получилось невольно «расплатиться» с теми, кто болел за его соперника: во время награждения спринтерской майкой мы с Юлей потеряли бдительность и были буквально с головы до ног обрызганы шампанским, после чего каждый раз убегали подальше от подиума, едва очередной награждаемый брался за бутылку, и переживали, что нас, распространяющих алкогольные пары, не пустят в поезд.

   Горный король Маттео Работтини казался смущенным, а вот Ригоберто Уран, который, как метко заметил кто-то из его товарищей по команде, очень похож на Мика Джаггера, взял свое: его приветствовали колумбийские фанаты с флагом, и он явно наслаждался действом. В небо взлетали все новые залпы конфетти, усыпавшего все вокруг, а дальше наступил черед разнообразных номинаций, суть которых не всегда удавалось уловить: так, Марк Кэвендиш получил сразу три приза, один из которых точно был за наибольшее число побед на этапах, а два остальных остались для нас загадкой, Марко Пинотти стал лучшим раздельщиком гонки, были награждены и те, кто активно участвовал в отрывах. Лучшей командой стала Lampre, и итальянская публика бурно приветствовала ребят в цветах «блю-фуксия».

   Премию же «супертим» получили гарминовцы, и это был настоящий праздник: сначала на подиум вышли все, кроме Хесьедаля, а потом показался и сам победитель гонки, который обнял всех своих товарищей по команде, и они долго позировали фотографам, буквально лучась от счастья. И для нас это был момент чистого восторга.

   Вообще весь этот день можно описать именно этими двумя словами: чистый восторг. Такой незамутненной радости спорт не приносил мне, наверное, с 2009 года, когда я плакала у телевизора, глядя как Денис Меньшов выигрывает свою Джиро после падения на разделке. И хотя тогда и сейчас выиграли совсем разные гонщики при совсем разных обстоятельствах, накал и сила эмоций по итогам этих двух Джиро была схожей. Только на этот раз я все видела собственными глазами, все чувствовала своей кожей, а уж про оголенные нервы и говорить не приходится.

   В конце церемонии награждения мы все-таки смогли поговорить с Владом Богомоловым, с которым вроде бы пересекались постоянно по ходу гонки, но так мимолетно, что, наверное, и пятнадцати минут общего времени не наберется. И вообще сложно сказать, что я с кем-то на этой Джиро общалась долго и обстоятельно: лица друзей, знакомых, гонщиков пролетели мимо каким-то калейдоскопом, а в финале осталось только одно лицо перед глазами – счастливое и усталое, но по-прежнему очень спокойное лицо Райдера Хесьедаля, заслуженного победителя Джиро д’Италия 2012 года.

   Когда все закончилось, можно было бы еще найти в себе силы и сходить к командным автобусам, но мы не стали этого делать. Такая кульминация не должна была быть смазана какими-то бессмысленными блужданиями, нам хотелось сохранить свои эмоции во всей их остроте как можно дольше. И мы отправились на вокзал, снова проигнорировав метро – не потому, что геройствовали, а потому что понимали, как гибельно для нас будет расслабиться и где-то остановиться или сесть. Девять часов на ногах, беспечно обутых в новые туфли, когда наши силы поддерживали только чашка кофе и несколько глотков воды, - это совсем не тот стиль времяпровождения, который характерен для Милана. Мы были измотаны и разбиты, полностью опустошены физически, но эмоции еще до поздней ночи били в нас ключом, да и до сих пор отголоски радости того дня скрашивают наши будни.

   Я хочу закончить свой рассказ о Джиро благодарностями. Спасибо всем гонщикам - нашим героям, нашим кумирам, нашим друзьям, нашим вдохновителям, - все они становятся родными и любимыми, стоит лишь немного пристальнее присмотреться к их профессии, стоит лишь задуматься о том, что эти хрупкие (не считая Финни, разумеется) люди совершают каждый день. Спасибо им за улыбки, за взмахи рук, за взгляды и реплики, - без них этого праздника бы просто не было, они замечательные ребята, и я от души желаю каждому из них всего самого хорошего и надеюсь еще не раз увидеть их вновь. Спасибо всем тем, кто делает из велогонки такое потрясающее шоу, тем, кто создает целый мир, целую вселенную, три недели живущую по своим законам. Если задуматься – это действительно нечто удивительное! Спасибо всем нашим знакомым, попутчикам, просто прохожим, случайным собеседникам, кондукторам, водителям, продавцам и прочим людям, которые встретились нам во время наших разъездов: каждый из них обогатил наш опыт и наши воспоминания, пусть даже крошечными и ничего не значащими эпизодами. Спасибо тем, кто всегда поддерживает нас и не видит ничего странного в нашем помешательстве, в том, что мы из года в год живем от Джиро до Джиро. И спасибо моей замечательной Юле, без которой мне и вполовину не так интересно, как вместе с ней, пусть даже наша парочка способна устрашить весь пелотон и гоночный караван, не говоря уже об отдельно взятых командах.

   Мы обязательно вернемся на Джиро снова! И всех вас призываем ездить на гонки, любить гонки, уважать гонщиков, дружить со всеми, кто под руку попадется, залезать на вершины гор, мокнуть под дождем, сбивать ноги, обгорать на солнце, мерзнуть на ветру, перелезать через барьеры, преодолевать все кордоны, смеяться и плакать, не стесняясь своих чувств: все это очень легко обрести и свершить, всего один раз попробовав приехать на Джиро. А потом, в рутине дней или в какие-то грустные моменты вам всегда будет, что вспомнить, от чего улыбнуться, чему ужаснуться и от чего хотя бы на миг почувствовать себя счастливыми, как тогда, когда ваша жизнь пересеклась с маршрутом розовой гонки.

Кузьмина Галина

   P.S. На этом рассказы о приключениях наших корреспондентов на Джиро не заканчиваются. В ближайшие дни читайте новые увлекательные отчеты!