- Категория:
- VeloNEWS |
- Дата:
- 11-10-2012, 20:54
Лэнс Армстронг привёл Йохана Брюнеля в команду U.S. Postal Service в качестве нового спортивного директора, заменив им Джонни Вельца (Jonny Weltz), с которым у Армстронга возникли разногласия. По словам Вандевельде, «Йохан Брюнель был директором, но если бы Лэнс захотел, он бы ушёл в ту же минуту». В конце 1998 года Брюнель завершил собственную карьеру велогонщика, покинув испанскую команду ONCE. Вот как сам Брюнель описывает то время: «В 1998 мне было 34, я только что завершил 12-летнюю карьеру, моими достижениями были два этапа Тур де Франс, и жёлтая майка лидера, которую я однажды надел больше благодаря тактике, чем физическим способностям. У меня была душа и ум чемпиона, но не было мощи. Как бы я ни старался, иногда я мог выиграть у лучших, но честно говоря, победа на Тур де Франс была за пределами моих физических способностей. …Я осознавал, что не смог оставить след в велоспорте, детская мечта не сбылась».
В то время, когда Брюнель согласился руководить командой, U.S. Postal была далека от команд высшего уровня. «Даже если бы у меня был опыт, я бы не поставил команду Лэнса в приоритетные в моём списке. Как описывал Лэнс, они были «неуклюжей смесью велосипедов, машин, велоформы и оборудования».
Одним из первых действий Брюнеля было замещение доктора Селайа (Dr. Celaya), работавшего с командой в 1997 и 1998 годах, доктором Луисом Гарсиа дель Моралом (Luis Garcia del Moral), который работал в команде ONCE. В конце 1998 Лэнс жаловался Джонатану Воутерсу, что Селайа слишком консервативен в распределении допинга. Армстронг комментировал, что «он хочет измерять температуру даже для того, чтобы дать простую таблетку кофеина». По словам Воутерса, Лэнс Армстронг говорил, что «доктор Морал в отношении допинга ведёт себя более решительно». Самое первое, что заметили гонщики команды после того, как Брюнель приступил к работе, насколько он сконцентрирован на показателях их крови. Он всегда проверял данные уровня гематокрита, был в курсе каждой программы, которую доктор Феррари предлагал гонщикам.
Том Дэниэльсон: «Йохан всегда знал, каков мой уровень гематокрита, и разговаривал с Пепе и доктором Феррари по поводу запрещённых препаратов, которые мне надо будет использовать, и тренировочной программы. Когда я хотел поговорить с Йоханом, он заявил, что Пепе держит его в курсе всей моей программы».
Брюнель также хотел знать все параметры крови Дэниэльсона и просил его «перед каждой гонкой посещать лабораторию в Жироне, чтобы провести всю работу с кровью». Брюнель хотел знать, какие запрещённые препараты принимают его гонщики и был недоволен, когда выяснял, что гонщик принимает допинг без его ведома. Леви Лайфаймер понял, что это делается во избежание бесконтрольного приёма допинга, которое может привести к положительным допинг-тестам. Свидетели показывают, что Брюнель был вовлечён во все детали допинговой программы, работавшей в команде U.S. Postal. Он предупреждал гонщиков о возможных проверках.
Дэвид Забриски: «Казалось, Йохан всегда знал, когда придут проверяющие, на каких гонках. Он предупреждал: «Они будут завтра». И так было не один раз».
Джонатан Воутерс: «Весь штат Postal Service, включая Йохана, казалось, имел исключительную систему раннего предупреждения относительно проверок на допинг. Мы обычно имели час времени до теста. У нас была куча времени, чтобы ввести физраствор и снизить уровень гематокрита. Так было, по крайней мере, 3 или 4 раза в год».
Брюнель знал обо всех переливаниях крови перед Турами, он знал, какие из гонщиков нуждаются в дополнительном приёме ЭПО. Он присутствовал при гемотрансфузиях и даже лично поставлял гонщикам запрещённые препараты. Более того, Йохан Брюнель учил молодых гонщиков применять запрещённые препараты, превращая их в опытных доперов.
В начале 2000 молодой профессионал Кристиан Вандевельде занервничал, познакомившись с допинговой программой, предложенной доктором Моралом, и пришёл со своими опасениями к Брюнелю, на что тот ответил: «Если даже почувствуешь себя плохо в начале, в конце всё будет в порядке».
В июне 2000 в конце гонки Дофине Либере Йохан Брюнель объяснял молодому Тайлеру Хэмильтону, как правильно принимать допинг. Изменения в тестах определения ЭПО привели к перемене в способах подготовки команды к Туру. Брюнель требовал от каждого гонщика по 500 миллилитров крови, чтобы потом провести гемотрансфузию во время Тур де Франс. Трансфузия быстро увеличивает содержание кислорода в крови и больше, чем ЭПО, увеличивает выносливость. На тот момент не существовало теста на гемотрансфузию, так же, как ранее не существовало тестов, способных выявить ЭПО.
Несколькими днями позже Йохан, Лэнс, Тайлер и Кевин Ливингстон на частном самолёте прилетели в Валенсию. Потом молодых гонщиков доставили в отель, где их ждал доктор Феррари и Луис Гарсиа дель Морал, а также тренер команды Хосе «Пепе» Мартин. Феррари и Морал наблюдали за процессом взятия крови. Марти и Морал отвечали за переливание крови во время Тура. Брюнель знал, что «Тур всегда проявляет в человеке как худшее, так и лучшее». Брюнель лично рассказывал Хинкепи и Дэниэльсону, как в команде US PS работает допинговая программа.
В начале 2003 года 23-летний Дэвид Забриски отложил поступление в колледж, чтобы посмотреть, чего он может добиться в велоспорте. Он считал себя счастливчиком, попав в команду Лэнса Армстронга US Postal. Без сомнения, Забриски был рад встретиться в кафе в Жироне с директором команды Йоханом Брюнелем, доктором Луисом дель Моралом и товарищем по команде Майклом Барри. В незнакомом городе, вдали от дома, Забриски, который не знал Испанию, часто чувствовал себя одиноким. В этот день он был окрылён надеждой. Незадолго до этой встречи Забриски успешно выступил на «4 Днях Дункерка», где занял к удивлению всех, 5-е место. Он опередил таких известных гонщиков как Ришар Виранк, Николя Жалабер и Лоран Брошар. Ассистент директора команды поздравил Забриски с успехом, и, возможно, почувствовал, что у Брюнеля по отношению к Забриски будут большие планы.
Забриски уважал Брюнеля. Отец Забриски умер за несколько лет до этих событий, его жизнь сократило употребление наркотиков. Поэтому Забриски искал в велоспорте своеобразного убежища. Длинные утомительные тренировки помогали убежать от домашних проблем. Забриски дал себе клятву никогда не прибегать к наркотикам и запрещённым препаратам, чтобы не закончить так, как его отец. Разговор в кафе Жироны вёлся на английском. Брюнель и Морал принесли для Забриски и Барри два «продукта для инъекций», известные как «восстановители» и запрещённый эритропоэтин. Забриски был шокирован. Шёл третий год его пребывания в этой команде, но никогда не думал, что он должен будет принимать допинг. Конечно, он понимал, что некоторые гонщики пелотона, и даже некоторые его товарищи по команде добиваются успеха, принимая запрещённые препараты. Но до того момента настоящее положение дел по приёму допинга в US Postal Service от него было скрыто.
Забриски начал задавать вопросы. Он боялся, что употребление ЭПО нанесёт вред здоровью, его волновал вопрос, сможет ли он иметь детей, не произойдут ли в организме какие-то изменения, не вырастут ли у него большие уши. Вопросы были бесконечны. Брюнель ответил, что «все делают это» и уверил, что ЭПО не мешает профессиональным гонщикам иметь детей. Но Дэвид был обеспокоен. <…> Он чувствовал, что если он скажет «нет», то лишится расположения своего наставника. Он посмотрел на Барри в поисках поддержки и не нашёл её. Барри сделал выбор, решив использовать ЭПО, его убедила уверенность Брюнеля, что ЭПО необходим для успеха в пелотоне. Затем все перешли в квартиру Барри, где доктор Морал сделал инъекцию ЭПО и Дэвиду и Барри. Так в карьере Дэвида Забриски начался новый этап карьеры – допинговый. Велоспорт больше не был для него убежищем от запрещённых препаратов. Когда в тот вечер он вернулся к себе в комнату, он зарыдал.
Из всех гонщиков Брюнель явно выделял Левая Лайфаймера. Дружба с Лайфаймером описана в книге Брюнеля «We might as well win». На её страницах рассказывается, как молодой профи Лайфаймер ловил каждый совет Брюнеля. Так, когда Брюнель узнал о том, что Лайфаймер использовал в 2001 году ЭПО, то мог направить Лайфаймера по правильному пути. Вместо этого, через несколько минут после того, как Лайфаймер признался Брюнелю, что использовал ЭПО, ему позвонил Морал, который стал инструктировать, как правильно использовать допинг, чтобы не быть пойманным. Лайфаймер понял, что «заботой Йохана и доктора Морала было вовсе не то, что я использовал ЭПО, а как я его использовал. Что я должен делать это аккуратно, потому что неправильное применение грозит положительным допинг-тестом, что приведёт к проблемам для всей команды».
Так, Лайфаймеру трижды оказали дурную услугу – сначала тренер, который в первый раз дал ему ЭПО, потом доктор Морал, который проинструктировал, как надо использовать препарат, чтобы не быть пойманным, и, наконец, Брюнель, который мог бы вернуть молодого гонщика на правильную дорогу, но вместо этого посоветовал ему продолжать применять допинг. Брюнель выгадывал при этом свой собственный интерес, чтобы гонщик не был пойман во время теста.
Тайлер Хэмильтон, Дэвид Забриски, Левай Лайфаймер, Кристиан Вандевельде - четыре молодых гонщика на заре своей карьеры были среди тех, кого Йохан Брюнель привёл к употреблению допинга. Взаимоотношения Брюнеля с этими молодыми гонщиками многое раскрывают в характере человека, который был лично выбран Лэнсом Армстронгом для работы в качестве директора команды, и занимал эту должность на протяжении 9 лет.
Report on proceedings under the world anti-doping code and the USADA protocol (страница 107-115).
- Комментариев
- (55)
- Просмотров
- (9 187)
