Сколько уже говорилось о том, что велоспорт многогранен, что это не просто спортивная дисциплина, а целое явление, которое способно оказать огромное влияние на абсолютно разных людей. У каждого, кто связал свою жизнь с велоспортом, будь он профессиональным гонщиком, любителем, журналистом или болельщиком, есть своя собственная история, которая может заинтересовать или вдохновить других людей, чему-то их научить. Об одной из таких историй упоминал в эфире во время показа последнего этапа Тур де Франс Сергей Курдюков, и сейчас вы можете прочитать ее на Velolive.

   Неподготовленным зрителям, наблюдающими за перипетиями нынешнего Тур де Франс, может показаться, что велоспорт и здоровье вещи несовместимые. Возможно то, что произошло в юности со мной, поможет таким пессимистам взглянуть на этот прекрасный вид спорта с иного ракурса.

   В результате врачебной ошибки (лечили от ОРЗ, а была жесточайшая ангина) я заболел ревмокардитом сердца. Три месяца провалялся в больнице, а после выписки врачи запретили заниматься не только обычной физкультурой, но даже лечебной. Это сильно ударило по мальчишескому самолюбию, однако я не собирался навечно причислять себя к инвалидам с детства. Еще лежа в больнице, прочитал «Два капитана» Вениамина Каверина и девиз главного героя Сани Григорьева – бороться и искать, найти и не сдаваться – стал девизом всей моей жизни.

   Как все пацаны того времени перебрал несколько видов спорта, пока не остановил свой окончательный выбор на велосипеде. Хотя первое знакомство вышло «комом». В те годы в Минске было несколько велошкол, одна из которых (Динамо) объявила набор, но как выяснилось позже - с прохождением тестового заезда. Выдали спортивные велосипеды, на которых я до этого ни разу не сидел, даже не знал, как работают переключатели. Во время заезда цепь у меня слетела и попала между рамой и малой звездочкой, колесо естественно заклинило, я упал и, заливаясь слезами, долго пытался поставить ее на место. В итоге приехал последним, заплаканным и чумазым. С тех пор являюсь ярым противником всяких вступительных тестов, ибо считаю, что каждому ребенку нужно дать шанс проявить себя в спорте.

   Эта неудача не отбила желания заниматься велоспортом, в велошколу «Красное знамя», где занимались мои школьные друзья, приглашали всех желающих без предварительного отбора. Там собралась замечательная компания, на каждую тренировку шел как на праздник. После полутора лет занятий пришел черед первых соревнований, как сейчас помню – на призы газеты «Советская Белоруссия». Тренер говорит – для участия необходимо пройти медосмотр в Республиканском спортивном диспансере. Ну вот, подумалось, и сказке конец. По детской наивности кардиолога решил проходить последним, хотя по логике с него нужно было начинать. Можете представить, в каком состоянии я переступил порог этого кабинета, ноги просто подкашивались, шел как на эшафот.

   Но врач оказался просто умницей!!! Увидев мое состояние (правда, не зная его истинных причин) он шутками-прибаутками расслабил меня настолько, что я позабыл о своих прежних недугах и полностью расслабился. Меня, как говорят, «отпустило». После почти часового теста с приклеенными датчиками на велоэргометре, приседаний и отжиманий, снятием неоднократных кардиограммам, врач садится за стол и начинает что-то молча писать в медицинской карте. А меня ж распирает любопытство – прошел я тесты или нет? Тихонько спрашиваю: «Ну и, как у меня дела?»

   - Нормально, - отвечает доктор, не отрываясь от своего занятия.

   Но я, то помню, что из больницы меня выписали с диагнозом на пол страницы: шумы там-то, тона там-то, аритмия там-то… Осторожно интересуюсь:

   - А как шумы, тона…

   - Какие такие шумы, тона?, - с интересом, оторвавшись от своего занятия, спрашивает доктор.

   - Не, не, это я так, - говорю, испугавшись, и умолкаю.

   В общем, после полуторагодичного занятия велоспортом от ревмокардита сердца не осталось и следа, за исключением навсегда повышенного уровня гемоглобина (180-190). Но это был самый счастливый день в моей тогда еще не столь долгой жизни! Я вылетел из кабинета как на крыльях!

   Правда, в велоспорте больших вершин я не достиг. Нельзя забивать ноги тяжелыми передачами. Не знаю, какова методика подготовки велосипедистов сейчас, но в мои годы также занимались в зале со штангой. Как-то тренер дал нам задание – сделать по 20-30 приседаний со штангой в 0,5 собственного веса, а также кто сколько сможет со штангой 1,5 собственного веса, и на время вышел из зала. Пацанам свойственна состязательность во всем, мы тут же решили устроить соревнование – кто больше присядет с весом штанги в 0,5 от собственного. Кто-то присел 50 раз, кто-то 60, а у меня и до занятий велоспортом была какая-то природная сила в ногах, короче, когда тренер вернулся в зал, ребята вслух считали: 125, 126… Таким гневным своего наставника мы никогда не видели ни до, ни после. Он готов был размазать меня по стенке вместе со штангой. - Ты понимаешь, что навсегда закачал, забил себе ноги?- кричал он в гневе.

   Так оно и вышло, я не мог педалировать в высоком темпе, мог лишь проворачивать большие передаточные соотношения. Наша база тогда располагалась рядом с Александровским сквером, в подвале Дома офицеров, а с ул.Янки Купалы к скверу ведет 12% горка, единственная в Минске, где до сих пор уложена брусчатка, иначе зимой машинам не подняться. На этой горке по окончанию тренировки мы обычно разыгрывали финиш, и если все делали это на передачах 51/21, 51/19, то я взбирался на нее на соотношении 51/13. Не помню, сколько педалей было сломано при этом, но точно помню, что сломал две рамы со стороны пятерника (тогда больших кассет не было), шатун (не приведи господь кому, наверное, догадываетесь почему), и все это в 16 лет. Но когда я принес тренеру колесо с выломанным зубом на 13-ой звездочке, он тяжело вздохнул и вымолвил: «Четверть века в велоспорте, но такое вижу в первый раз». Так что огромное спасибо моему первому тренеру Владимиру Антоновичу Церлюнкевичу за то терпение, которое он проявил, за то, что не выгнал терминатора велотехники из секции!

   В своей окончательной победе над болезнью я убедился еще раз, когда проходил призывную медкомиссию перед прохождением срочной службы в армии. Тогда на первой странице медицинской карты необходимо было отметить, какими из перечисленных болезней (ревмокардит сердца, болезнь Боткина, сифилис) болел призывник, я естественно отметил – ревмокардит. Меня еще раз прослушали, сделали кардиограмму, и не поверили – видимо думали, что пытаюсь скосить от армии. Заставили принести справку из архива больницы, но и после этого удивленно пожимали плечами – никаких тонов, шумов и аритмии в работе сердца не обнаружили.

   До армии не курил, а в армии – заставили. Попал в учебку «Печи» под Борисовом, после первых строевых занятий сержант построил взвод и командует: «Кто курит – два шага вперед». Человек 8-10 вышли. И далее следует еще одна команда:

   - Курящие в курилку - остальные собирать одуванчики!

   Вот уроды, ну как после этого не закуришь?

   Уже в боевой части нашел хорошую компанию в лице одного парня из Риги, мы с ним вместо зарядки каждое утро пробегали 5-7 км, так что в армии выполнил 1-е разряды по легкой атлетике и плаванию. Жаль, что в те годы у нас не было триатлона, хотя на Западе он уже культивировался. Обязательно занялся бы этим видом спорта.

   После армии увлекся спортивным туризмом, более всего ходил в водные походы (около полутора десятка рек 6-ой, высшей категории сложности, 2 бронзовые медали чемпионата Союза по спортивному туризму), а затем к этому прибавились еще лыжный, горный, пеший, и естественно велотуризм.

   Особо запомнилось одно очень сложное путешествие, в ходе которого нужно было пройти две реки шестой категории (из них одна – первопрохождение), а между ними горный переход 120 км с перевалом 2А высотой 4450м, и это все с рюкзаками 45-50 кг, поскольку продукты, катамараны и дюралевые рамы несли с собой. По продолжительности этот поход занял 45 дней (2 Тур де Франс).

   В ходе подготовки к нему почти год бегал на работу и с работы (в сумме около 15 км в день), причем в горных ботинках, чтобы и они «подготовились» к горам. Один из наших друзей туристов, медик по образованию, попросил в походе проводить небольшие исследования для свой будущей кандидатской диссертации: замерять пульс сразу после сна лежа, затем сидя, стоя, перед прохождением порога и после. Интересно, что пульс перед прохождением порогов у всех был в пределе 190-200, а после 180-185. Страшно, однако! Пульс лежа до этого я никогда не измерял, поэтому первые измерения меня сильно напугали – всего 33 удара в минуту, и это в условиях среднегорья (1,5-2 тыс. м). У остальных этот показатель составлял обычные 53-55 удара. Мужики подтрунивали – у тебя видать сердце от страха останавливается! Я же считал, что это от усталости. Но пару лет назад судьба свела меня с нашим двукратным чемпионом мира в командной гонке на шоссе (в составе сборной СССР) Игорем Сумниковым, который выслушав эту историю, высказал иное мнение: да нет, просто у тебя сердце такое большое, поэтому там, где другим нужно было два удара, ему хватало одного. И далее добавил: если бы у меня было такое сердце, я мог бы стать победителем Тур де Франс.

   Согласитесь, что подобный отзыв из уст чемпиона мира по велоспорту о сердце, на котором врачи поставили жирный крест еще в 10-летнем возрасте, дорогого стоит. Я не стал победителем знаковых гонок, но считаю, что одержал более важную победу, победу над болезнью, что дало возможность жить полноценной жизнью. И все это благодаря велоспорту!!! Тем, кто волею судеб попал в аналогичную ситуацию, хочу сказать – не сдавайтесь, не верьте врачебным приговорам!

Сразу оговорюсь, что такие победы над обстоятельствами не достигаются в одиночку. Так уж получилось, что в свои кумиры я выбрал Эдди Меркса. Причем выбор этот состоялся еще задолго до его головокружительных успехов на Тур де Франс. В то время информацию о таких гонках в «Советском спорте» печатали где-то в самом подвале 3-4 страницы, и то в несколько строк, а иногда просто приводя список призеров этапа и тройки лидеров генеральной классификации.

   Но я неожиданно для себя открыл дополнительный источник информации. Видимо учитывая близость с Польшей, в наших киосках «Союзпечати» продавали газеты и журналы этой братской страны, в том числе и газету (или журнал) «Спортовец» (Спортсмен). Я случайно обратил на него внимание, потому что на первой странице красовался велосипедист (Эдди Меркс), что в наших спортивных газетах можно было увидеть лишь во время проведения велогонки Мира. Пришлось выучить польский язык, благо моя бабушка им в совершенстве владела. Так что велоспорт развивает не только физически, но и интеллектуально.

   По рассказам моей мамы, с тренировок я приходил весь белый, сказывались нагрузки. Но разве можно было пропустить тренировку, прочитав об очередном спортивном достижении своего кумира? Воспитывался я без отца, так что Эдди Меркс на то время стал мне и отцом, и старшим братом.

   Поэтому хотелось бы сказать действующим спортсменам, что их достижения нужны не только им самим и странам, которые они представляют, но и тем, кто полон решимости одержать пусть маленькую, но все же победу над собой. Возможно, как и в моем случае, они никогда не узнают об этом (как Эдди Меркс, например), но так было, так есть и так будет на все времена! Так что мужество Кости Сивцова и Александра Кучинского, жажда победы Васи Кириенко, Александра Винокурова и Дениса Меньшова в любом случае найдет свое достойное продолжение.

   Молодым же телезрителям «Евроспорта» хотелось бы сказать следующее: интеллектуально можно обогащать себя всю жизнь, а вот те физические кондиции, которые вы заложите в себя до 25 лет, останутся с вами на всю жизнь. Мне сейчас чуть более 60-ти, в год проезжаю свои 2-2,5 (по протяженности) Тур де Франс, из них ¾ с рюкзаком на багажнике.

Александр Галькевич