Брэдли Виггинс: как олимпийский чемпион борется со своими демонами

  Трехкратный олимпийский чемпион Брэдли Виггинс в интервью Telegraph рассуждает о необоснованных допинговых подозрениях, о своей битве с алкоголем и о своей мечте на Тур де Франс.

   Париж, июль 2009 года. В ночном баре на Елисейских Полях Брэдли Виггинс праздновал окончание Тур де Франс со своей женой Кэт. Его четвертое место было самым высоким из всех, что когда-либо завоевывали британцы на величайшей гонке мира, после трех тысяч километров, включая Альпы и Пиренеи. До этого героического Тура Виггинс был более известен как один из представителей золотого поколения британских трековиков.

   В то времякак Крис Хой и Виктория Пендлтон собирали урожай спринтерских медалей, Виггинс взял золото в индивидуальной гонке преследования, сохранив олимпийскую корону в гонке на 4 км, и прибавил к этому еще и мировой рекорд в командной гонке преследования.

   Когда репортер Telegraph Крис Харви встретился с ним в апреле, за 10 дней до начала первого из трех гран туров – Джиро, Виггинс выглядел стройным и в очень хорошей форме.

   Сидя в тихой комнатке над Манчестерским Велодромом, где он годами тренируется для трековых соревнований, и где механики до сих пор следят за его велосипедами, он болтает обо всем, начиная с того, что он слушает на своих семичасовых тренировочных выездах – в настоящий момент это северный соул и сборники Joy Division, и заканчивая режимом, на котором он так сосредоточен, что даже не выпил ни бокала вина, празднуя свое 30-летие накануне.

   Вернемся в Париж, где он и Кэт наслаждались моментом. Напитки текли рекой, и где-то в 4 утра, как говорит Виггинс, он был «абсолютно пьян». Потом австралийский гонщик, который также ехал Тур, подошел к нему, чтобы выпить вместе. «Поздравляю, Брэд, - сказал он. – Я знаю, что все другие гонщики говорят, что ты на допинге, но я думаю, что ты чист». «Я спросил: «Они???» - говорит Виггинс. «Я не знаю, они говорили об этом». Мне это причинило такую боль, что я сказал Кэт: «Пошли, мы едем домой». Я чувствовал себя таким уязвленным потому, что другие люди могут думать, что вся твоя тяжелая работа, все, что ты пережил, - это потому, что ты принимаешь допинг».

   Он ответил на это тем, что попросил свою команду опубликовать данные его кровяного профиля за 2008 и 2009 годы (результаты тестов, проведенных его командой вдобавок к соревновательным и внесоревновательным тестам, проводимым официальными службами).

Некоторые гонщики жаловались, что Виггинс просто пытался заставить всех остальных выглядеть неприглядно, но он демонстрировал некоторое терпение на протяжении многих лет в отношении допингового мошенничества, которое наносило урон репутации спорта: «Пусть эти сволочи убираются» - вот самый характерный комментарий.

   Допинг в велоспорте – это проблема, которая никуда не исчезнет. Вопрос к Виггинсу – как он относится к этому. «Я всегда пытался найти причины, почему я не делаю этого, - говорит он. – У каждого свои причины заниматься этим, но это ставит в тупик – когда ты делаешь все возможное, чтобы добиться хороших результатов, а в конце концов оказываешься побитым кем-то, кто впоследствии даст положительный тест. Возможно, управляющие органы должны относиться к этому со всей строгостью, чтобы это в первую очередь удерживало людей от использования допинга».

   О разговорах и слухах о его прошлогоднем успехе Виггинс говорит: «Некоторые люди просто предположили: «он был профессионалом восемь или девять лет, но он никогда ничего не показывал до этого, следовательно, он должен употреблять допинг», но они ничего не знают о моей истории».

   А вот и история. Виггинс родился в Бельгии в апреле 1980 года, пятнадцать месяцев спустя после того, как его мать Линда вышла замуж за его отца Гарри, непостоянного, сильно пьющего австралийского трекового велогонщика, чей соревновательный путь начался в маленьком городке западнее Мельбурна. На европейских гонках, где Гарри пробивал себе путь как педалями, так и кулаками, он очень скоро пришел к применению амфетаминов. Он регулярно участвовал в «боксерских матчах» с другими гонщиками и вскоре начал проявлять свой воинствующий темперамент в семье, живущей в маленькой квартирке в Генте.

   Когда Линда с Брэдли сбежали в Лондон на Рождество 1982 года, Гарри позвонил, чтобы сообщить, чтобы она не беспокоилась о том, чтобы вернуться назад, - он нашел себе кого-то другого. Он сел на паром, идущий в Англию, с вещами жены и сына, упакованными в четыре сумки, оставил их у дверей квартиры родителей Линды, где она жила с сыном, взял сына на день в зоопарк, а потом исчез из их жизни.

   Мать и сын приобрели собственную квартиру и начали восстанавливать свою жизнь. Юный Брэдли проводил много времени со своим дедом и много часов с друзьями, выслеживая своего футбольного героя Гэри Линекера, который в то время играл за Spurs, из-за фонарных столбов и мусорных баков, воображая, что он тоже сможет стать футболистом. «Все мальчишки хотят быть профессиональными футболистами, - говорила ему Линда. – Я думаю, что лучше бы ты стал велосипедистом».

   Вдохновленный велосипедным золотом Криса Бордмана на Олимпийских играх в Барселоне 1992 года, 12-летний Брэдли начал ездить на велосипеде вокруг Гайд-парка. Линда предложила ему попробовать вступить в местный велоклуб, где он гонялся против соперников на своем старом велосипеде Halfords.

   Его гены подарили ему необработанный талант, еще лучше, он определился с границей одержимости. «Симпатичный джокер» уже в школе фактически определился со своей будущей стезей. Он сказал одному из учителей, что не может учить французский по учебнику, но выучит его позже, когда будет во Франции как профессиональный велогонщик. «Он засмеялся, - вспоминает Виггинс. – Я помню, как встретился с ним несколько лет спустя и поговорил с ним на чистом французском языке».

   «Мои учителя заставили меня пережить тяжелые времена, потому что я просыпался после ланча и отправлялся на тренировку после полудня. Они думали, что я был никудышным человеком. Моя мама никогда не говорила мне: «Ты не выедешь на велосипеде, пока не сделаешь домашнее задание». Это всегда было доказательством наличия свободы, чтобы я преследовал свои собственные цели, и, если я совершал ошибку, значит, я совершал ошибку».

   Ошибок было не так уж много. Виггинс был чемпионом на треке среди школьников в 15 лет, чемпионом мира среди юниоров в 18 лет, и, по его собственному признанию, был велосипедным затворником, не отвлекаясь на девушек, футбол и друзей.

   В 1997-м году, после 14-летнего перерыва, раздался телефонный звонок из Австралии. Это был его отец, ныне вступивший в новый брак и очень раскаивающийся. Виггинс ответил прохладно, но они продолжали общаться раз в месяц на протяжении следующей пар лет; в 2000 году он поехал к Гарри на три недели. Он обнаружил отца живущего в одиночестве, едва удерживающегося на работе и часто уходящего в глубокие запои. Вскоре Гарри начал наставлять Брэдли, что он делает не так как велогонщик. Это кое-что подтвердило для него.

   «Если бы мой отец был рядом, я бы никак и никогда не смог бы стать велогонщиком, потому что он был настолько критичен по отношению ко всему, что я делал на велосипеде, и действительно унижал меня на каждом шагу».

   Гарри Виггинса не было в Сиднее в тот год, когда 20-летний Брэдли выиграл свою первую олимпийскую медаль – бронзу в командной гонке преследования. За ней последовало серебро в индивидуальной гонке преследования на Играх Содружества в Манчестере в 2002 году.

   Но все разговоры о жизни за границей в качестве профессионального велогонщика сбылись не совсем так, как планировалось. Виггинс подписал контракт с французской командой как скромный командный гонщик, но зарабатывал гроши, жил в угрюмой полуподвальной квартире и чувствовал себя несчастным и одиноким.

   Вернувшись в Британию в конце сезона, он позвонил девушке, с которой познакомился как раз перед тем, как уехать во Францию. Она была спринтером в британской юниорской велосипедной команде в 1997 году. Теперь она была студенткой. Через несколько недель они уже жили вместе.

   «Я, вероятно, не добился бы всего этого в велоспорте, если бы не встретил Кэт, - говорит Виггинс. – Это дало мне основу для понимания того, что является по-настоящему важным. Если бы я переживал подростковый возраст в свои двадцать с небольшим, я бы никогда не был бы на данном уровне сейчас».

   В настоящее время они женаты, у них двое детей: пятилетний Бен и трехлетняя Изабелла, и они распределяют свое время между своими домами в Чорли, что в графстве Ланкашир, рядом с западными Пеннинами, и Жироной на северо-востоке Испании, где Виггинс может практиковаться в горовосхождении в западных Пиренеях.

   Если его личная жизнь была более спокойной, то его карьера была готова к большой встряске: Бордман, его бывший идол, был назначен руководством британского велоспорта помогать Виггинсу развивать его талант. Иногда это были беспокойные отношения – Виггинс говорит, что он «всегда ненавидел, когда мне говорят, что делать», но признает, что ему нужен был более дисциплинированный подход.

   Эти отношения принесли свои плоды на треке с первым титулом в индивидуальной гонке преследования на Чемпионате мира 2003 года, за которым последовали три медали Олимпийских игр в Афинах, включая золото в индивидуальной гонке преследования.

   Но постолимпийская эйфория сменилась депрессией, когда Виггинс спросил себя, имеет ли все это такую уж ценность.

   «Я думал, что, если ты выиграл Олимпийские игры, ты за одну ночь становишься миллионером, но у меня по-прежнему был долг по ипотеке, - говорит он. – Я приносил домой, вероятно, около полутора тысяч фунтов в месяц, и у нас никогда не было денег. Когда я вернулся из Афин, я думал, что теперь-то все изменится, но ничего не изменилось».

   «Я думал так еще некоторое время после выигрыша всех этих медалей, так что какое-то время я ходил по вечеринкам и наслаждался жизнью, но в какой-то момент мне это наскучило, и это перешло в новый год, и я обнаружил, что ничего не ожидаю от своей езды на велосипеде. Я чувствовал, что меня это не беспокоит. Я просто сидел и пил целыми днями».

   Виггинс был в местном пабе, когда он открывался, и оставался там целый день, выпивая 12 или 13 пинт. «В то время я думал, что радую себя, - говорит он. – Но я оглядываюсь назад и думаю, какое это ужасное место для времяпровождения. Я должен был ездить на гонки, и у меня было три часа ожидания в аэропортах, так что я сидел в барах и пил. Сейчас я даже представить себе не могу что-то подобное. Сейчас я слежу за тем, что ем в аэропорту, чтобы быть уверенным, что в еде не слишком много соли».

   Рождение сына в 2005 году встряхнуло Виггинса и заставило его вернуться к трезвому образу жизни, но он говорит, что его разочарование в шоссейных гонках продолжалось весь год, плюс следующий. «Это была работа; я просто участвовал в заездах, а потом снова возвращался домой; теперь же это одержимость».

    Одержимость лежит в основе всего, что делает Виггинс, его личность проявляется во всех его пристрастиях, начиная от The Who до Jam и винтажных скутеров, а также в его увлечении коллекционированием. Он собирает памятные боксерские вещи, также неизменно его увлечение обувью – он признается, что владеет 40 парами, а также расширение коллекции гитар. «Я люблю покупать гитары, - говорит он. – И я боготворю людей, которые действительно хорошо играют. Я считаю, что это как колдовство».

   Тренировки тоже требуют одержимости. «Чтобы достичь каких-то результатов, вы проводите пять, шесть, семь часов на велосипеде в день, - говорит Виггинс. – Вам не нужно идти с максимальной интенсивностью, шоссейные гонки – это эффективность, питание на велосипеде, и все в таком духе». Но это также определяет его свободное время. «То, чем каждый уик-энд могут заниматься семейные пары, как, например, пройтись по магазинам или попинать футбольный мяч в парке со своими детьми, вы не можете делать, будучи велогонщиком. Если вы не выезжаете на велосипеде, считается, вы просиживаете зря».

   Отношения любви-ненависти Виггинса с Тур де Франс сделали шаг назад в 2007 году, когда волнение от завоеванного четвертого места в прологе, открывавшего гонку, впервые проводившуюся на территории Британии, сменилось унизительной перспективой быть арестованным французской полицией в По и Пиренеях вместе с остальными членами его команды, Cofidis, после того, как его коллега (Кристиан Морени) дал позитивный тест на тестостерон. Они были задержаны, в то время как их автобус обыскивали на предмет запрещенных препаратов. Ничего не было найдено, но команде пришлось покинуть соревнования.

   «Я помню свое обратное путешествие из По и то, как я выбросил всю свою командную экипировку в мусорный бак», - говорит Виггинс. Он был вынужден публично объявить о своей невиновности. Тогда про себя он думал так: «Это не имеет ничего общего со мной, и я ненавижу это. F*** велоспорт и f*** Тур де Франс».

   В следующем году ему представилась хорошая возможность сосредоточиться на треке, с перспективой на Чемпионат мира в Манчестере и Олимпийские игры в Пекине. Для Виггинса, однако, год начался с телефонного звонка посреди ночи. Это был его менеджер и близкий друг Шейн Саттон с сообщением о необходимости позвонить в больницу в Австралию.

   Отец Виггинса был найден без сознания и истекающим кровью на одной из улиц маленького городка Абердин в Новом Южном Уэльсе, в 7 утра, предположительно после ужасающего избиения. Гарри Виггинс был доставлен в больницу, где скончался от полученных травм, в том числе от обширной травмы головы. Это преступление до сих пор не раскрыто, дознание пришло к выводу, что это было больше, чем просто нападение, первая атака имела место быть в 9 часов предыдущего вечера, а затем было еще одно нападение в 6.15 утра. Когда родственники позже посетили дом Гарри Виггинса, они нашли альбом с вырезками статей о триумфах его сына.

   В своей биографии, написанной через два месяца после этого убийства, Виггинс выразил свои скупые эмоции: «Я мог уважать Гарри только как велогонщика. Правда в том, что этот парень мне нисколько не нравился как человек».

   Смотрит ли он сейчас на это с другой точки зрения?

   «Иногда я чувствую себя очень виноватым, - говорит он. – Я не разговаривал с ним на протяжении последних нескольких лет. Теперь, когда он ушел, ты думаешь о том, что, возможно, должен был поговорить с ним, но потом я начинаю думать, что пытался помочь ему, но он никогда по-настоящему не хотел этого».

   «Я должен сказать себе, что у меня были свои причины не разговаривать с ним, и эти причины являются существенными. Все это началось тридцать лет назад, и я не могу повернуть время вспять».

   Смогут ли боль и гнев когда-либо уйти? «Нет, я не думаю, что они уйдут. Я думаю, они только укрепляются тем, что я делаю в повседневной жизни с моими собственными детьми, потому что у меня самого никогда не было этого. У меня никогда не было отца, правда, никого, на кого бы я мог равняться. Но у меня есть это с моим сыном – он так гордится мной из-за того, что я делаю».

   Очевидно, гнев – одна из вещей, которые движут Виггинсом. Он отмечает, что, с тех пор, как его коронная олимпийская дисциплина, индивидуальная гонка преследования, была отменена на Олимпиаде 2012 года, он встречает людей, которые говорят, что он не выиграл бы в любом случае.

   «Это всегда момент для доказательства. Даже теперь, когда я финишировал четвертым на Тур де Франс, все равно находятся люди, которые думают, что это была случайность, и не могут дождаться, когда увидят мой провал».

   Для Виггинса 2008 год был золотым. За тремя золотыми медалями в Манчестере последовали две в Пекине, обеспечивая плацдарм для возвращения на шоссе в составе новой команды Garmin-Slipstream, а также для новых целей. Он перешел на специальную диету, потерял стоун веса (6,35 кг) и открыл, что, когда он не несет на себе эквивалент шести лишних упаковок сахара на горных этапах, это позволяет ему оставаться с лучшими из лучших в мире.

   На Туре 2009, преодолев вершину одного из пиренейских подъемов во время горного этапа, он объявил себя одним из претендентов среди прочих криком: «Это то, о чем я говорил!». Это было совсем не то, что имел в виду его товарищ по команде Дэвид Миллар, которые предлагал Виггинсу сделать вид, что он прикладывает больше усилий в горах, не предупреждая фаворитов об угрозе, которую он представляет. Виггинс отверг эту идею. «Мне нравится ездить авторитетно, - говорит он. – Это просто все или ничего для меня. Я не могу гоняться на втором плане, блефуя».

   После его четвертого места на Тур де Франс он стал предметом продолжительной трансферной саги, которая не была бы неуместной даже в футбольной Премьер лиге. Создание Sky, новой, британской в основе, велосипедной команды было запущено теми же элитными руководителями, которые, по слухам, собирались существенно трансформировать британский трековый велоспорт. Это продолжалось почти шесть месяцев, пока Sky, наконец, не представили свой новый контракт – после уплаты (по слухам) 2-х млн. фунтов стерлингов компенсации. Виггинсу этот контракт принес то финансовое вознаграждение, которое он давно искал.

   Виггинс говорит, что основное отличие его нового места работы - это то, что оно «более домашнее», предоставляющее ему возможность работать «со всеми, кто был со мной на протяжении последних 12 лет». Ключевые персоналии – это Дэйв Брейлсфорд, исполнительный директор трековых и шоссейных гонок в британском велоспорте, в настоящий момент также генеральный менеджер команды Sky, описывающий свою роль как «дирижер оркестра», и главный тренер Шейн Саттон, которого Виггинс называет человеком, «с которым бы вы хотели оказаться в окопах».

   «Мы часто описываем его (Виггинса) как тигра, - говорит Брейлсфорд. – Он выходит, когда он голоден, и, когда он насытился, он бредет обратно в джунгли. Это Брэд, он никогда не изменится. Наша работа заключается в том, чтобы поддерживать его, обучать его, создать для него лучшие условия, чтобы двигаться вперед, что иногда бывает трудным для него, а иногда очень ему помогает».

   Виггинс вспоминает, что он пережил на предпоследнем этапе предыдущего Тура: «Это невероятно приятное ощущение, некий вид страдания, разновидность того, как далеко ты можешь толкнуть свое тело для прорыва. Да, этого достаточно». Он смотрит вверх, понимая, что описывает такие страдания, которые большинство людей, вероятно, никогда не испытают.

   В Sky командная стратегия на каждый этап формируется в ночь перед стартом спортивными директорами, среди которых работает и Шон Йетс, ветеран 12-ти Тур де Франс в качестве гонщика. Все разработки демонстрируются гонщикам перед этапом, с помощью программ PowerPoint и Google Earth. Вносится ясность в роль каждого гонщика в этот день.

   На Джиро д’Италия команда Sky наслаждалась сложным освоением своего первого Гран тура. Виггинс выиграл разделку на первом этапе, за чем последовали многочисленные падения с участием гонщиков команды, включая самого Виггинса, на первой неделе гонки. Виггинс потерял тринадцать минут, а этап до Дзонколана и вовсе отбросил его далеко назад. Он закончил Джиро 40-м, улучшив свой результат на 31 позицию по сравнению с прошлым годом.

   С еще четырьмя или пятью годами, которые в перспективе отведены ему в спорте, по его мнению, все внимание Виггинса будет сосредоточено на Тур де Франс (хотя он предполагает, что он сможет попытаться проехать и Тур де Франс, и командную гонку преследования на Олимпиаде в Лондоне, несмотря на предельно разные требования к подготовке).

   Судьба гран туров может решаться мельчайшими разрывами. Самый маленький разрыв на Тур де Франс, после почти 90 часов гонки, - всего 8 секунд в 1989 году. Прошлогодний победитель испанец Альберто Контадор финишировал, на 4 минуты 11 секунд опередив люксембуржца Энди Шлека, в то время как Виггинс был всего в 37 секундах позади Лэнса Армстронга, который занял третье место, и на три секунды опередил своего ближайшего конкурента.

   На что же Виггинс рассчитывает в этом году?

   «Мне сложно обозначить свою позицию в этом вопросе, - говорит он. – Цель в том, чтобы… завершить Тур де Франс третьим? Это смешная цель. Вы не едете велогонку, чтобы стать третьим, вы едете, чтобы попытаться ее выиграть. Сейчас это может означать, что я финиширую седьмым, но я атаковал в горах и шел на победу, чего я не делал в прошлом году – я защищался, защищался, защищался».

   «Для меня целью является подготовить свое тело, чтобы быть в наилучшей возможной форме для Тура, используя все, что я выучил в прошлом году о гонке и моей подготовке, - каким легким я могу быть, как сильно я могу нагружать свое тело до того, как оно откажет, и все те вещи, которые стали новыми для меня в прошлом году. Сейчас у нас есть этот прошлогодний шаблон, так что мы можем настроить его еще лучше».

   «Во время гонки все может случиться, - говорит Шейн Саттон. – Ты должен бороться не только против соперников, но и с собственной усталостью, своими болезнями – тебе надо стараться оставаться здоровым в течение трех недель. И есть еще много факторов, которые вступают в игру».

   Тур де Франс 2010 стартует 3 июля.

Bradley Wiggins: how the Olympic cycling champion beat his demons, By Chris Harvey